Он замолчал.
– Но зачем ты приносил людям столько зла? Неужели лишь по принуждению?
Бенджамин усмехнулся презрительно и горько.
– По принуждению? Конечно же нет. И что называешь злом ты, ведьма-недоучка? – Глаза его блеснули холодным огнем, и улыбка пропала с лица. – Тебе не понять этого. Играть в свою игру, где твоими марионетками становятся другие люди. Повелевать их судьбами, строить вокруг себя свою собственную реальность, свой мир! Чувствовать себя богом, творящим и уничтожающим согласно собственной воле… Нет ничего, что могло бы сравниться с этим! Я был счастлив по-своему… И не тебе меня судить за мои поступки. Как и никому иному. И это я заберу с собой… в тот мир, – он кивнул туда, где хищно клубился туман.
Бенджамин снова стал отдаляться, притягиваемый распахнутым проходом, который ждал его словно хищник с открытой пастью. Но за несколько шагов от него он опять остановился и обернулся к ней, будто размышляя, стоит ли говорить то, что хотел сказать.
– И последнее… Я знаю, что ты меня не забудешь. Как и воспоминания о тебе не сотрутся из моей памяти даже там, – хищная полуулыбка-полуоскал снова мелькнула на лице Руффа.
Сейчас, глядя на него, вместе с угасающей в сердце ненавистью, девушка ощутила что-то сродни доле уважения: он не боялся! И теперь, уходя за черту, в неизвестность, не страшился того, что ждало его впереди.
– Мы еще встретимся, Дженни! В следующей жизни или после нее. Ведь убийца и жертва связаны – больше, чем хотелось бы. Хотя я никогда бы не подумал, что судьба распределит нам такие роли. Но так даже интереснее… В общем – до встречи!
Он сделал шаг. Потом еще один – и белая мгла протянула к нему свои жадные щупальца.
Дрожа, Дженни наблюдала, как растворяется в ней знакомый силуэт.
– Передай ей… Нет, не надо. Пусть остается все как есть…
Эти слова долетели уже из тумана, который стал медленно таять, поглощая в себе Бенджамина Руффа. Проход захлопнулся, и в сумеречном царстве Дженнифер осталась одна… чтобы сразу же перенестись в залитую солнцем долину, где больше не было никакого Руффа, никаких волнений, а только свежие порывы ветра и радостный скрип качелей. Взобраться на них, весело раскачиваться, доставая до бесконечно голубого неба, такого голубого, как в детстве… И кто это рядом?
– Мама! Папа! Как же я соскучилась!..
Неприятный жужжащий звук откуда-то сверху немного раздражал. Не спеша открывать глаза, Дженни попыталась представить себе, что именно могло бы издавать такое жужжание. Может, будильник? Но у нее не было будильника. На крылышки насекомого – тоже не похоже. Звук казался явно механическим, и теперь он испытывал на прочность ее терпение: жжжж… жжж… ж-ж…
Что за противная жужжалка? И который час? Странно, что ее никто не будит. Наверное, просто не тревожат, ждут, пока проснется сама…
Интересно, как там Николь? Накануне вечером она была очень слаба после полученных ранений. Сумеет ли сама излечить себя или ей понадобится помощь?
Жжж… жжжжж…
Жужжание никак не умолкало, и Дженни наконец раздраженно открыла глаза. Над изголовьем ее кровати висела небольшая электронная коробочка – какой-то прибор, издававший этот звук. Странно… Зачем он, и кто его там поместил?…
Оглядевшись по сторонам, девушка удивилась еще больше. Из маленького окна, занавешенного светлыми жалюзи, проникал приглушенный дневной свет. Комната была небольшой: в ней помещалась только ее кровать и тумбочка с какими-то аппаратами. Успокаивающий зеленый цвет стен и особый запах, который не перепутаешь ни с чем…
Больница!
Дженни хотела было вскочить с койки, но при всем желании не смогла даже пошевелить головой. О небо!
Страшная догадка пронзила ее насквозь, заставив зажмуриться от страха. Неужели все, что случилось за последнее время, – только бред ее больного воображения, которое решило спрятаться от жестокой действительности в свой вымышленный мир грез? Неужели она никогда не покидала стен психбольницы и сейчас – до сих пор – привязана к кровати?
С бешено бьющимся сердцем девушка все же заставила себя снова открыть глаза и взглянуть на свои руки, что удалось ей с трудом. Можно было разве что скосить взгляд – но и этого достаточно было, чтобы увидеть свою левую руку, свободно лежащую вдоль тела. Руки не привязаны? Тогда почему она не может ими двигать?
Дженни попыталась пошевелить пальцами – это ей удалось через силу, но все же ладонь оставалась вполне осязаемой. Ноги так же чувствовались, однако двигать ими не получалось. Может, ей ввели какое-то особое лекарство, ослабляющее настолько, что при этом о побеге оставалось лишь мечтать?
Читать дальше