Роман Глушков - Найти и обезглавить! Головы на копьях. Том 2

Вода!

При виде валяющихся среди прочих вещей, нескольких бочонков внутри у меня заиграли фанфары. Но я не запрыгал от радости лишь по одной причине – все той же гордости. Не знаю, зачем я крепился, если Ойла все равно смешивала меня с грязью всякий раз, как открывала рот. Видимо, сказывалось мое благородное происхождение, ведь я был не абы кем, а сыном гранд-канцлера Дорхейвена. О чем Ринар, естественно, не знала, и я не намеревался ей в этом признаваться.

Подчеркнуто неторопливо я откупорил один бочонок, потом завалил его на бок и, подставляя ладони под струю, вволю напился. Блаженство! В отцовском дворце я пил много вкуснейших соков, морсов, лимонадов и других напитков (кроме крепких, естественно). И все они не шли ни в какое сравнение с этой отдающей затхлостью водой, набранной в горной реке. Казалось, я мог бы опорожнить весь бочонок до дна, а затем приняться за второй. Вот только мой желудок не обладал такой вместимостью, и вскоре я был вынужден остановиться, дабы не лопнуть.

Утолив жажду, я принялся рыться в разбросанных вещах и – о, счастье! – наткнулся на свой вещмешок! Наемники вышвырнули его, небось, и не предполагая, что я вернусь и разыщу свои пожитки. Правда, кто-то все же успел по нему потоптаться, и моя фляга из сушеной тыквы это не пережила, превратившись в обломки. Зато небольшой мех, в котором ван Бьер когда-то хранил свой бренди, был цел. Его я и наполнил остатками воды, что продолжала вытекать из отрытого мной бочонка.

А вот в продуктами на этой свалке нам не повезло. Водой наемники еще могли разжиться по дороге, выехав из Скорбящего леса, но достать еды им было негде. Поэтому они ею не разбрасывались, так как не желали грабить попутные деревни и привлекать к себе внимание. С таким ценнейшим грузом им, напротив, требовалось вести себя тише воды ниже травы. И улыбаться каждому встречному и поперечному – наверняка это понимал даже твердолобый Ярбор, не говоря об остальных.

– Закопай вас Гном! – выругался я. Еще раз оглядевшись, я только сейчас обнаружил то, чего мучимый жаждой поначалу не заметил. Тележка Баррелия! Она стояла в стороне, такая же брошенная, как и прочие вещи. И, судя по торчащему из нее оружию – тому, что целиком в нее не помещалось, – оно наемников не интересовало. Поэтому они списали в ненужный балласт и его. Вместе со столь же ненужной им тележкой.

– В чем дело? – осведомилась Ойла, отвлекшись от копания в пожитках. Она перетряхивала пустые мешки из-под овса, ища корм для лошади.

– Эти сволочи выбросили вещи Баррелия, – ответил я, указав на тележку. – Придется забрать их с собой. Не могу же я оставить здесь его добро.

– Дурацкая мысль, – не оценила мою заботливость Ринар. – На кой нам эта обуза? И весу в ней много, и громыхает она на каждой кочке все равно, что твоя кузница.

– Буду тащить ее столько, сколько смогу, – рассудил я. – Не знаю, обрадуется ван Бьер или нет тому, что мы хотели его спасти. Но вот за то, что мы спасли его железо и шмотье, он нам спасибо скажет.

– Ну как хочешь, – отмахнулась Ринар. – Только если выдохнешься, на меня не рассчитывай. Я к этой штуке и пальцем не притронусь.

Насчет шмотья я, однако, не угадал. В тележке обнаружился лишь кригарийский арсенал. А одежда, обувь и, главное, наши денежные и золотые запасы, были подчистую разворованы. Горестно повздыхав – золото мне бы очень пригодилось, если наша с Ойлой затея не выгорит, – я выкатил тележку на дорогу. И, забросив в нее свой вещмешок, приготовился тянуть ее дальше.

Лошади тоже повезло. Вывернув наизнанку все найденные мешки, Ойла натрясла из них небольшую кучку овса. И прежде чем мы отправились в дальнейший путь, дала голодному животному малость подкрепиться. Я же глядел, как оно хрустит овсом, и с неохотой думал о том, что поскольку я не раздобыл для себя еды, вскорости придется мне идти на поклон к Ринар. И выпрашивать еду у нее, как бы мне это ни претило.

Что думала Ойла, поглядывая на меня и тележку, я понятия не имел. Но теперь, когда я решился ее сопровождать, да еще позаботился о вещах Баррелия, она смотрела на меня уже не так презрительно.

И это мне, честно признаться, нравилось.

Это была очень странная погоня.

Двое подростков в глубоком тылу армии южан преследовали караван с золотом, украденный вооруженными до зубов наемниками. Причем рисковали мы куда больше, чем они. Им приходилось бояться лишь вражеских солдат и гномьего отродья. А нам – всех подряд: и солдат, и отродья, и самих наемников, что могли нас обнаружить, и разбойников, которых, я уверен, скрывалось немало в этих горах.