Илья Веткин - Странница

– Нет, Корней Евгеньич! Совершенно не тот номер. Да и цвет. Тот же был темно-синий… Что ж вам теперь на всякий «лексус» в радиусе… километра реагировать?..

– Да я понимаю, – устало сказал Корней. – Ну, это у меня как рефлекс, что ли…

– Не вижу никакой связи с нашей проблемой, – спокойно ответил детектив Антон Сергеич, – просто случайность. Рядовое ДТП… Знаете, сколько таких подонков на дорогах… Слава богу, не начали рукопашной… Чем бы еще кончилось… Ну ладно. У меня будет для вас информация, только давайте через недельку.

Корней вернулся в квартиру крадучись. В холле постоял у приоткрытой двери в комнату Майи, послушал ее дыхание.

Вся эта хренотень началась тогда, когда они ближе к вечеру отъехали от офиса Докучая и Ленчик предложил заехать к Курскому – прикупить девок. Поскольку базаром все остались довольны и настрой был благостным, предложение легло в масть. Адресовано оно было, собственно, Артемычу, блаженно развалившемуся на заднем. Он мог дать санкцию, но мог и не дать. Артемыч дал. Он был утомлен и расслаблен: три часа тереть с Докучаем – то еще удовольствие. И до конца ведь было не ясно: простит ли он задержку с выплатой. Оказалось – простил. И перспектива теперь строилась вполне даже реальная, а местами сладкая до одури. То есть за пятый магазин нужно было еще вносить, но четыре-то переходили в собственность Артемыча и уже приносили прибыль.

Еще не доехали до Курского, спокойно себе перли по Нижегородской в первом ряду, как вдруг Паша, сидевший за рулем, изрек:

– Оба! Смотри, стоит уже одна!

Бледное небо над Москвой еще не отпустило августовский день, вечер был еще светел и свеж. Ленчик удивился искренне:

– Ты чего порешь-то? Им рано еще. Да они здесь и не стоят.

Но Паша, вглядываясь и усмехаясь, притормозил, и они неспешно проплыли мимо пустой автобусной остановки. Ленчик пожал плечами:

– Никого ж нет! Ты чего?

Паша, однако, все так же ухмылисто скользил взглядом по обочине, и лишь спустя пару секунд усмешка его будто застыла. И была это уже не усмешка, но скорее – выражение оторопи. Сразу же машина резко рванула – Паша дал по газам. Артемыч сзади его обругал, но про эпизод тут же забыли. У Курского они парканулись, немного не доезжая, по подземному переходу перешли на другую сторону Садового кольца, дотопали вперевалку до длинного заведения без окон. Внутри было, как всегда, дымно и шумно. Девки сидели за столиками над бокалами с пойлом и вдоль стойки – тоже с пойлом и вполоборота – витриной в зал. Часто слышалась английская речь – то с русским дубовым акцентом, то с каким-то другим. Тут терлось немало гостей столицы из стран Европы – в простых с виду рубашках и джинсах, в загаре, в дорогих очках. Тут же шевелили плечами хмурые парни – тупые быки, либо охраняющие кого-то, либо пасущие. Еще крутились тощие, томные юноши, стоившие зачастую дороже девок. Кавказа, кстати, не было вовсе. Сильно и густо пахло косметикой.

Преобладал третий сорт: грудастые девицы с грубыми, наштукатуренными мордахами. Но можно было выискать и исключение. Паша, протолкавшись, указал Артемычу на угловой столик. Там рядом с хорошенькой китаянкой тянула через соломинку сок юная блондинка с довольно правильным лицом и глазами молодой оленихи. Они протиснулись к столику ближе. Паша, опершись лапищами, низко склонился к блондинке и поинтересовался. Получив ответ, транслировал его через плечо Артемычу, который уже дышал рядом – крупный и потный. Хмыкнув, он тоже склонился к столу.

– Ну, ты чего, – сказал с принужденной усмешкой, – сбавь на сотню, тогда поладим.

Китаянка, стоившая, вероятно, не столь дорого, смотрела на него во все щелки. Девушка же с глазами оленихи лишь взглянула косо.

– Мы не на рынке, – ответила с улыбкой и неожиданной дерзостью.

Паша сокрушенно щелкнул языком. Артемыч секунду еще стоял, нависая над столом, и вдруг сделал молниеносное движение правой рукой, зажал оленихе небольшой изящный нос между указательным и средним пальцами. Олениха безуспешно дернула головой и заверещала по-заячьи. За громом музыки из-за стойки ее почти не было слышно. Артемыч тут же отпустил, вошел плечом в толпу и утолкался к выходу, Паша за ним еле успел. Уже на улице Артемыч хмуро заметил:

– Оборзели они тут. Это итальяшки их избаловали. Давай, что ли, на Ленинградку.

Паша с Ленчиком, знавшие, что спорить бесполезно, двинулись к машине.

Прочесали Ленинградку до Зеленограда и даже немного дальше, угодили у Кольцевой в капкан пробки, где потеряли минут двадцать. Выбирать останавливались трижды, но всякий раз Артемыч, придирчиво и хмуро заценив варианты, все отвергал. Он завелся. Это Паше с Ленчиком было знакомо.