Анастасия Ясенецкая - Дом культуры

– Призрак коммунизма бродит по России, – задумчиво произнес Сергей.

– Типа того.

– Так вы говорите, и рядом с нами такой призрак имеется?

– Да. Его, говорят, из-за радиации покинули, где-то в году 69-ом. Вроде бы, здесь была какая-то засекреченная лаборатория, или военный завод, неизвестно. И что-то у них там рвануло, жителей под шумок эвакуировали. Собственно, благодаря этим переселенцам наша деревня городом и стала.

– Что-то я не слышал про такое…

– Скажут тебе, конечно! – Ирма фыркнула и картинно закинула ногу на ногу, демонстрируя костлявые лодыжки.

– Сто километров от нас, говоришь? А как же радиация?

– Вот уж чего не знаю. Может, и не было никакой радиации, так, предлог. Но что-то там мутили, однозначно. Наш же город за эти годы разросся. И Светлое Будущее скоро будет уже почти на окраине. Правда, там от города практически ничего не осталось. Сохранился парк, так сказать культуры имени отдыха, а в центре – Дом той же самой культуры, имени хрен знает кого. Андрей туда на натуру ездил. Вдохновлялся. Там и пропал.

– Давно?

– Да уж месяца полтора, – Ирма залпом осушила кружку. – Бес-след-но.

– Искали хоть?

– Ясен перец! С ног сбились прямо! – ирмин голос был пропитан сарказмом. Сергей подумал, что исчезновение мужа ее не слишком опечалило. – В ментовке заявление приняли со скрипом. Мол, задрали вы уже со своими алкашами. Я и сама искать пыталась. Но, как видишь… Словно испарился он, Андрей-то…

– Как и Яна…

– А, кстати, я, кажется, знаю вашу жену. Такая невысокая, темные короткие волосы…

– Да, да! А откуда? – Сергей снова погрустнел.

– Да бывала она здесь пару раз – после того, как Катерина ей картину со сфинксом презентовала.

– Катя тоже пропала…

– Да? – Ирма скривила тонкие губы в плотоядной улыбке. – Ну и славно. Никогда я эту Катьку не любила. Дура какая-то долбанутая. На всю голову. Я сошла с ума, я сошла с ума, – фальшиво пропела Ирма и басовито расхохоталась. Сергею показалось, что жена художника словно почувствовала его скрытое желание услышать что-то плохое о Катерине. – А Яна твоя к мужу моему приезжала. По работе, не переживай. Она с Андреем все про Светлое Будущее разговаривала, спрашивала, что да как. Он ей документы какие-то показывал.

– Может, Янка тоже поперлась в это будущее долбанное? Она журналистка, заинтересовалась поди…

– Не исключено, – слегка захмелевшая Ирма принялась внимательно изучать свою кружку. – Хотя, Андрей ей этого не советовал… Мда…

– А документы остались? Ну, которые они с Андреем рассматривали?

– Нет, девались куда-то, – Ирма покачала головой. – Разве что эскизы есть, которые Андрей там делал.

– Можно посмотреть?

– Сейчас, – Ирма встала и, едва заметно покачиваясь, ушла. Сергей посмотрел на бронзовую статуэтку, стоявшую на столе. Вроде бы, какая-то индийская богиня. На лоб, ладони и ступни фигурки были прилеплены шарики жвачки. Сергей из любопытства ковырнул окаменевший комочек на ноге индийской женщины. Под ним, прямо на пятке, обнаружился глаз. А под статуэткой Юдин нашел небольшую брошюрку. Выглядела она довольно старой и потрепанной. На обложке значилось: «Основные понятия ИД-гомогенизации». Под этой надписью был рисунок – два ограненных алмаза, соединенных основаниями, и колокол. На камнях красовались синие буквы DA, а на колоколе – красные буквы UI. Поверх рисунка стояла синюшная прямоугольная печать: «Изъять как идеологически вредное». Сергей открыл книгу на первой попавшейся странице и начал читать: «Понятие ИД ошибочно принято ассоциировать со словом „индивидуальность“, либо с аббревиатурой ID – идентификационный номер. Но в действительности, этот термин не связан ни с тем, ни с другим. Также он не имеет ничего общего с классической психологией людей, где под словом Ид понимается „бессознательное, темное начало“. Термин ИД восходит к 17 веку, его авторство приписывается Таре-Эссе Золотой Игле. В своем экстатическом видении, в числе прочего, она узрела момент возникновения сущего из Синей слезы. Тара-Эсса описала это как вибрацию двух звуков, слившихся в один. Звук она передала так: Эуиадтэа. Скорее всего, речь шла об UI и DA. Со временем, это труднопроизносимое слово трансформировалось в более простое „идэ“, а затем – в ИД…»

Дочитать до конца Юдину не удалось – вернулась Ирма с объемной папкой в руках. Вместе с Сергеем они начали разглядывать эскизы, раскладывая их на полу. Пейзажи светлого будущего перемежались изображениями Ирмы и других женщин разной степени обнаженности, какими-то натюрмортами, набросками интерьеров. Один из листов почему-то вызвал у Сергея секундный приступ какого-то безотчетного, почти животного, страха. На эскизе жирными, размашистыми штрихами была набросана комната без окон, вся целиком отделанная кафелем, словно в больнице. Никакой мебели или каких-либо других предметов там не наблюдалось, за исключением двух больших гипсовых шаров, вроде тех, что венчают столбы ограды в каком-нибудь советском парке.