Анастасия Ясенецкая - Дом культуры

– Это Андрея работа, – словно угадав мысли Сергея, ответила женщина. – Он художник.

– У Янки, ну, жены моей, тоже его картина есть. Сфинкс какой-то.

– Ага, Эдип и Сфинкс. Это его первая, после того, как он в светлом будущем побывал. Кстати, я Ирма. Жена Андрея.

– Жена? – с облегчением выдохнул Сергей. – Да, а меня Сергей зовут. Сергей Юдин. А что за светлое будущее?

– Вы не знаете? Жена вас не просветила? – Ирма удивленно приподняла тонкие брови. – Ладно, проходите.

Сергей отодвинул бамбуковые шторки и зашел в комнату. Там царил невообразимый бардак – куча абсолютно бесполезных вещей, но ни от одной избавиться нельзя, и тотчас же ее нахождению в данном интерьере придумывается некое мистическое оправдание. На стенах висели картины Баревского, какие-то пестрые восточные коврики, яркие буддийские мандалы, иконы, изображения даосских святых, советские плакаты, план московского метро и много чего еще. С давно не чищенного и порядком засиженного мухами плафона свисала елочная гирлянда десятой свежести, связка монет с дырочками и колокольчики. На столе громоздились медные лампы, курильницы, многорукие фигурки индийских богов, груды книг и журналов. Несколько нарушали гармонию пустые бутылки из-под спиртного, валявшиеся по всей комнате, а также разнообразные предметы – от консервных банок до антикварных тарелочек – наполненные окурками и всяким мусором. Больше всего Сергею понравилась композиция на тумбочке – Будда в позе лотоса, портрет Сталина в рамке, а надо всем этим – изящное деревянное распятие.

Сергею сразу же представилась такая картина: стройные ряды первомайской демонстрации, а над ними покачиваются алые лозунги: «Не прелюбодействовать, не прелюбодействовать и еще раз не прелюбодействовать», «У-вэй – в жизнь», «А ты что сделал для достижения просветления?», «Спасибо апостолу Павлу за наше счастливое прошлое». Вместе с классическими трудящимися в одном ряду вышагивали шаолиньские монахи, весело посверкивая лысыми головами, и патлатые длинноликие миссионеры в потрепанных хитонах и пыльных сандалиях. И коммунисты, и буддисты, и христиане – все были на одно лицо. Юдин едва заметно улыбнулся.

– Занятно, да? – Ирма снова будто ответила на мысленный вопрос Сергея, отчего ему стало несколько не по себе. – Но, с другой стороны, посудите сами – они все существовали, и Будда, и Христос, и Сталин. Хотя, Андрей хотел сперва вместо Сталина Брежнева поставить, но я отговорила – как-то он мерзко смотрелся. (Сергей тотчас же представил себе Будду, сидящего в позе медитации. У Будды были кустистые брови, и россыпь орденов на груди. В воздухе реял лозунг: «За общество просветленного социализма!»).

– У Андрея вообще куча вещей совковых имелась, и все в прекрасном состоянии – будто вчера сделаны, – продолжала тем временем Ирма, – И где он их только брал, не знаю…

– Может, в светлом будущем? – криво усмехнулся Сергей.

– Ах да, – Ирма устало опустилась на диван. Халат, в который она была одета, слегка сполз с плеча, открывая черный бюстгальтер, кружевной заплаткой лежавший на почти совсем плоской груди и выполнявший скорее декоративную функцию. – Светлое будущее. Это место такое, за городом, километрах в ста. Можно сказать, культовое.

– Культовое?

– Ну да, в определенных кругах. Вискарика?

Сергей кивнул. Ирма пошарила под диваном и достала оттуда початую бутылку с иероглифами на этикетке. Виски она разлила в посуду, находящуюся под рукой – Сергею в бокал для мартини, а себе – в треснувшую керамическую кружку. На посудине этой был изображен повесившийся Санта-Клаус со свисающим на плечо синим языком. Другую сторону кружки украшала оптимистичная надпись: «Нового Года не будет».

– За знакомство, – Ирма подняла «бокал» и сделала довольно внушительный глоток. Сергей последовал ее примеру. – Так вот, не знаю, известно ли вам, что в конце 60-ых, когда наш Мухосранск был вонючим поселком совсем не городского типа, в районе была развернута ударная комсомольская стройка. У Советской власти имелись в то время свои любимые фишки – там, реки вспять повернуть или понастроить в тайге городов. Их называли города Социализма. Правда, очень скоро они оказывались полностью заброшенными. Строили города-то эти от балды, абы где и абы как. Для галочки. И народ не хотел там жить. Смешно, да? Их до сих пор находят. Прикинь, посреди глухой тайги – абсолютно пустой город. Башню сносит реально. Такие вот города-призраки.