Антон Рундквист - III единство

Привет, меня зовут Уолтер Фосбери. Друзья, если бы они были, называли бы меня Уолтом, но так как их нет, то меня называют Уолтом все, кому не лень. Если вы читаете мои записи, то одно из двух: либо вы бессовестно вломились в мой дом и роетесь в моих вещах (если так, то НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ!), либо я так до сих пор и не вернулся из путешествия по волнам своей памяти, а это значит, что, скорее всего, меня уже нет в этом мире. Предвидя второй вариант, я и решил изложить на бумаге одну давнюю историю. Скажу сразу: вы (кто бы вы ни были, хотя я бы поставил свой последний доллар на то, что первым, кто обнаружит мою пропажу, а, соответственно, и эту тетрадь, будет моя дорогая сестра Линни) имеете полное право не верить ни единому написанному мной слову, ведь я собираюсь рассказать вам о событиях, происшедших со мной в период, о котором мне, право слово, не доставляет удовольствия вспоминать. Речь идет о времени, проведенном мной в Вифлеемской психиатрической лечебнице. Понимаете, куда я клоню? Да, я был душевнобольным, по крайней мере, на бумаге. На вопрос о том, был ли я действительно болен, мне и по сей день не удается дать однозначный ответ. Поэтому я просто расскажу, что и как произошло с моей точки зрения, а вы уж сами определитесь, игры ли это моего удивительного разума или нечто другое – таинственное, непознанное, не укладывающееся в рамки традиционных представлений и, возможно, пугающее…

Наверное, мне сперва следует пояснить, из-за чего я, собственно, оказался в психушке. Дело в том, что мне лет эдак тридцать назад удалось осуществить Великую Американскую Мечту. Нет, я не выиграл миллион в лотерею, не совершил хоум-ран в финале Мировой Серии и не провел ночь с Анджелиной Джоли. Я просто врезал своему боссу. Справедливости ради, он это полностью заслужил. Сам удивляюсь, почему до меня этого никто не сделал: Мистер Бигли был той еще сволочью. Не обладая от природы никакими талантами, да еще и с интеллектом на уровне умственно отсталой обезьяны, он каким-то образом умудрился занять руководящий пост в конторе, где я когда-то работал. Я, кажется, сказал, что у него не было талантов? Каюсь, это не совсем соответствует действительности. Один талант у него все же был: я никогда – ни до, ни после – не встречался с человеком, способным орать весь день с девяти до пяти, орать по любому поводу и без оного. Все что ты делаешь – все неправильно, хотя мистер Бигли и сам не имел ни малейшего представления, как надо «делать правильно». А еще он очень ловко выдавал чужие хорошие идеи за свои гениальные. Многие этого даже и не замечали, но к этой группе – не знаю, к счастью или к сожалению – я не относился, так как всегда видел людей насквозь. Может, потому у меня нет друзей. Мне трудно строить отношения с людьми, когда я вижу все их пороки, все переполняющее их лицемерие и притворство, совершенно не прилагая к тому усилий. Но сейчас не об этом. Главное – в один прекрасный день мистер Бигли меня так достал, что чаша моего терпения (хотя правильнее сказать – тазик или даже целая ванна) оказалась переполненной, и это вылилось в довольно неплохой хук справа в исполнении вашего покорного слуги. Все случилось очень быстро, однако, когда я вспоминаю тот эпизод, он всегда всплывает в моем сознании в виде кадров из фильма в замедленном действии: вот я отвожу локоть чуть назад, одновременно с этим сжимая кулак, затем делаю движение вперед, рука постепенно выпрямляется, и с каждым мгновением сжатая пятерня становится все ближе и ближе к челюсти мистера Бигли; наконец, происходит столкновение, на физиономии босса отражается гримаса боли, изо рта его в разные стороны противно разлетаются слюни, затем он падает на ковер, держась за лицо, словно игрок в соккер, симулирующий травму. Хороший был удар, раз смог свалить далеко не маленького (в области талии – уж точно) мужчину. Я боялся, что сломал руку, однако впоследствии рентген не выявил каких-либо существенных повреждений. Видимо, Господь все же существует, и он не дал мне пострадать за праведные деяния. Очевидно, он же ниспослал мне Лайонелла Мейсона – адвоката, посоветовавшего мне заявить о временной невменяемости в момент совершения нападения (так окрестили мой подвиг юристы мистера Бигли). В результате мы все вместе заключили сделку: я не попадаю в тюрьму, но обязуюсь пройти курс лечения, связанный с управлением гневом, в Вифлеемской лечебнице в Салеме. Вот так я оказался среди сумасшедших.