Артем Чурюкин - Война с самим собой - Дорога Снов

Приходится напрягать мышцы до боли и судорог, лишь бы побороть эту шальную мысль. Уже не выбросить её из головы. Лишь бороться, сражаться, до самого конца, а он близок. Это не моя игра, и кости в ней кидаю не я, и я даже не знаю её идиотских правил. Я могу попытаться, но что из этого выйдет? Казалось бы, должно быть уже всё равно, всё по фигу, раз скоро всё закончится, но отчего-то нет, не по фигу.

Голос не унимается, это смрадное дыхание где-то уже внутри меня продолжает нашёптывать ублюдочные мысли, растягивая паузы между каждой фразой, чтобы я успел невольно, но хорошенько их обдумать: «Давай сосредоточимся и посчитаем, сколько вечеров наедине со стаканом виски тебе осталось. Один, два, три… Три вечера, и ты прекрасно понимаешь, что ничего не случится, абсолютно ничего, потому что вселенной насрать. Ей навалить на тебя огромную кучу тёплого дымящегося дерьма, того, что хрен смоешь, и приходится проталкивать его ёршиком в недра унитаза и ждать, пока вода в бачке накопится (господи, ну почему так долго?) и ты сможешь смыть и выйдешь из сортира под многозначительные переглядывания друзей и знакомых.»

Скулы сводит от боли, а зубы скрипят друг о друга, кроша старые пломбы.

Демоны выстроились на улице разношёрстной шеренгой. Разные. Одни – высокие мрачные фигуры в лохмотьях одежд; вторые – хищные уродливые звери, послушно застывшие, накапливая силы для броска, другие – нетерпеливо топчутся на месте, скалятся, рычат и пускают вязкие слюни на мостовую; четвёртые тихо шелестят едва заметными, сложенными за спинами крыльями. Они наблюдают за мной, за моими тщетными попытками что-то изменить, хоть что-нибудь, разорвать свой круг, вырваться из цепких лап смерти. Прохожие, проходя сквозь них, конечно же, их не видят, но чувствуют мороз по коже и ёжатся от холода, подсознательно стараясь поскорее убраться отсюда. Дерьмовый из меня был бы зазывала в бар.

Любой из них давно мог бы разорвать меня – настолько я стал слаб. Но отчего-то они этого не делают. Даже попыток не предпринимают, лишь приходят ко мне в самые беспокойные минуты моей жизни, ослабляют меня своими мерзкими фантазиями. Будто ждут чего-то? Чего? Или, может, кого? Может, где-то там, в клубах дыма, прячется и копит силы тот, кто займёт моё место? Может, это его мысли иногда проскакивают в моей голове? Он пока скрывается от меня, убегает, когда я с факелом брожу по тоннелям, стены которых исписаны строками истории и боли. Ждёт, теребя в руках смертельную обиду на меня, будто забытый, никому не нужный ребёнок, который наконец возмужал, окреп и готов к мести. Он придёт, но придёт не ко мне. Он придёт за мной.

Оранжевый диск солнца вываливается не прямо из-за горизонта, рисуя дорожку на волнах, но откуда-то чуть повыше, из-за далёких облаков. Бар утром – это жалкое зрелище после беспрерывного грохота музыки, потоков пива и другого алкоголя и сотен случайных посетителей. Липкий пол, по которому кое-где разбросаны осколки разбитых в пьяном угаре бокалов и ошмётки салфеток, уставшие лица персонала, уже не пытающиеся казаться милыми и приветливыми, и писк, бесконечный писк в ушах. После включения света остаются лишь немногие, то ли просвещённые, то ли прокажённые. Кто-то не хочет уходить и продолжает петь какие-то свои песни, танцевать под какие-то свои мелодии, пить из пустых стаканов или слился поцелуем с подругой. А кому-то просто некуда и незачем идти, и в последнее время я начал задумываться: существует ли вообще какая-то принципиальная разница между первыми и вторыми, или это всего лишь разные стороны одного и того же одиночества?

Я бреду по рекам асфальтовых дорожек и парковок у домов навстречу своей судьбе. Серое небо исколото торчащими из крыш антеннами и разодрано проводами между многоэтажками. В воздухе пахнет осенью, хотя до неё вроде бы ещё очень и очень далеко. По крайней мере, раньше этот период последнего месяца лета казался бесконечным, но с возрастом время меняет свой размеренный шаг на нервный бег, поэтому жизнь становится обыденной: изо дня в день одно и то же, и они, каждый из них, каждый этот проклятый день, сливаются в какой-то единый День Сурка, разбавленный алкоголем, сексом и редкими короткими приключениями, вроде спасения совёнка из цепких лап смертельно агрессивных ворон, или двухнедельным странным путешествием в колыбель цивилизации, совершенно неожиданным и от того ещё более прекрасным.

Я сидел, ждал её на полосатой скамейке, наблюдая, как дети бегают за голубями, и выкуривая очередную сигарету. Раньше на тот же период времени мне хватало половины пачки, но теперь блок из десяти кончается за неделю. Я слишком много курю, слишком много пью и слишком мало сплю, и никаких оправданий вроде «ну, от меня же ушла жена» этому нет, потому что мой образ жизни опустившегося на дно человека действительно такой. Я сам это отлично понимаю. Только вот сделать с собой ничего не могу, будто из меня наружу рвётся кто-то другой, и только эти три вещи – наркотик, депрессант и бессонница – могут его сдержать. Хотя бы на время, на то время, пока немой вопрос повис в воздухе между нами и никакого решения ещё нет. По крайней мере, я его ещё не нашёл и отчаянно отказывался воспринимать намёки друзей. Бывших друзей.