Дмитрий Захаров - Ковчег дьявола

По улице стемнело – брызнули легкие капли дождя. Роман Семенович отодвинул книгу, глаза наливались свинцовой тяжестью, сказывалось нервное истощение, его одолевала вязкая дрема. Сквозь накатывающие образы, где явь переплетается с реальностью, он услышал тихий шум в приемной. Будто пробежал ребенок, шлепая босыми ступнями.

– Андрей Макарыч, это ты? – шевельнулись губы, но слова замерли, не успев тронуть молекулы воздуха.

Приглушенный детский смех, хлопок в ладоши, тихий, просящий стон.

«Мне это снится…» – удивился господин Рональд.

Он часто слышал небылицы, когда люди путают сон с явью, считал россказни вымыслом. Неслышный сквозняк протянул по полу, стукнула входная дверь.

«Бестолковый Макарыч!» – подумал он во сне. – «Мог бы откликнуться, когда к нему обращается шеф»!

Он глубоко вздохнул, и перевернулся на бок. Умное кресло послушно отвело подлокотники в стороны, под шею выкатился удобный валик. Заиграла печальная музыка, тихие скрипки, им вторит грустная свирель. Роман Семенович не любил классическую музыку, а от услышанной композиции хотелось волком завыть!

«Андрей Макарыч, выруби это барахло!» – прокричал он сердито.

Музыка тотчас стихла.

«Наконец то…» – ворчливо сказал экстрасенс.

Дождь закончился. Хлопнула дверь, вернулся секретарь. Будучи военным человеком, он выполнял распоряжения четко, в срок, без нареканий. Юноша был доставлен в уютный семейный хостел, на первом этаже здания находился небольшой ресторанчик. Андрей Макарович распорядился насчет обеда, тотчас по выходу из офиса. Пока столичный гость принимал душ, он принес горячий обед из ресторана, оставил все на столе, предусмотрительно положив рядом визитку со своим номером телефона. Так как других указаний пока не поступало, он решил вернуться в офис – дома его ждала пустая холостяцкая квартира. Первое, что насторожило старого майора – открытая настежь дверь в кабинет. Господин Роланд всегда закрывал двери, и уборка помещения осуществлялась только с его личного распоряжения. Секретарь шагнул вперед, и замер на пороге.

– Роман Семенович! – сказал он громким шепотом. – Господин Роланд!

Экстрасенс вздрогнул, словно получил удар под дых, моргал слипшимся от сна глазами.

– В чем дело?! Андрей Макарыч! Ты что призрака увидел?!

Бравый вояка, отдавший службе в пограничных войсках полжизни, указывал пальцем на стену, за спиной шефа. За пять лет сотрудничества Демченко неплохо изучил своего секретаря. Коллеги подшучивали над экстрасенсом, дескать, у всех модных персон города секретаршами работают блондинки с внешностью нарядной куклы из секс шопа! Роман Семенович отделывался шутками, мол, оказываю финансовую поддержку ветеранам нашей армии и флота. На самом деле, попробуйте найти смазливую девицу, обладающую такими деловыми качествами, каких вдосталь у майора в отставке!

Страшась предположить, что такого ужасного мог увидеть Макарыч на стене, он медленно повернулся. Стены кабинеты были покрашены нежно голубым цветом, по мнению дизайнера Даши, тонкие оттенки синего колорита оптимально способствуют выделению окситоцина – гормона доверия и симпатии. Красный на синем – излюбленный прием импрессиониста Анри Матисса. Господин Роланд не сумел сдержать громкий крик. Кроваво красные подтеки стекали на пол, образовывая крохотные лужицы на ламинате песочного цвета. Сладко тошнотворный запах с металлическим привкусом ударил в ноздри как умелый боксер. Сначала ему показалась огромная полтора на два метра древнеримская аббревиатура, о которой рассказывал Павел Рюмин. Но присмотревшись, он понял, слова русские. Три кривые, словно приплясывающие запятые, буквы. «ЖДИ!» и восклицательный знак в конце.

Он пулей выскочил из стола, метнулся в туалет, но не успел добежать. Большая часть рвоты залила бассейн. Голубая водичка возмущенно булькнула, очерненная содержимым желудка экстрасенса, в приемной кисло запахло виски.

Павел не надеялся, что ему удаться заснуть. По приезду, он отодрал со лба старую повязку – рана зарубцевалась, небольшой шишак едва заметен. Лучше так, чем с дурной шлямбой на всю рожу! Он через силу съел порцию салата, поковырял пластиковой вилкой в котлете, обильно политой кетчупом, отпил чая, заботливо заваренного в стакане симпатичным Андреем Макаровичем. После чего лег на кровать, и тотчас провалился в глубокий сон. Во сне он увидел свою умершую мать. Было жаркое летнее утро, мать обычно просыпалась рано, чтобы успеть до его пробуждения испечь свои фирменные оладьи. Так случалось каждое воскресенье. Но в то утро в квартире царила зловещая тишина. Он проснулся, и шлепая босыми ступнями, прошел в спальню. Она лежала на спине необычайно тихо, длинные черные волосы рассыпались по подушке как змеи. Глаза были полузакрыты, уголки серых губ насмешливо изогнуты, словно женщина подсматривает за ним. Павел открыл рот, но как это случается во сне, слова умерли в гортани, язык ворочался как кусок вареного филе, валко, неподъемно. Ноги одеревенели, он стоял на пороге спальни, и смотрел на мертвую женщину, а сердце наполнялось холодом и смертельной тоской. А потом она приподнялась, провела рукой по своим чудесным волосам, и предостерегающе подняла длинный палец. Он хотел спросить, отчего она пытается его уберечь, но губы закаменели. Она протягивала руку к стене.