Дмитрий Захаров - Ковчег дьявола

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

Экстрасенс приосанился, не желая терять лицо в глазах обывателей. Не исключено, что его снимают на видео, и завтра все может оказаться в интернете!

– Все ты понимаешь! – перебила его старуха. – Только пока лбом в могильную плиту не упрешься, будешь долбить в одну дверцу. А куда дверца эта ведет? – и не дожидаясь ответа, ответила. – Правильно! Во Тьму! А там, ох страшно-о-о…

Она нараспев протянула последнюю букву.

В числе зевак выделялся крупный мужчина с раскосыми глазами, и расплющенным будто от удара кувалды, носом. Роман Семенович кое что смыслил в дорогой одежде. Пальто фирмы «Дуглас» стоило не менее ста тысяч рублей, туфли из крокодиловой кожи, и портфель с золочеными замками тянули на двести. Стильное одеяние не соответствовало разбойничьей внешности человека, но и он сам смотрелся среди заурядных городских бездельников как новенький джип в русской деревне. Мужчина благоговейно слушал бабкины бредни, боясь пропустить хоть слово.

– Руку давай! – приказала старуха.

Роман повиновался. Боковым зрением он заметил мага Григория. Тот прислонился спиной к рекламному щиту, открыв от изумления рот, так что были видны нечищеные с прошлого года желтые зубы. Нечесаный чародей таращил на коллегу смоляные цыганские очи. Наверняка растрезвонит по всему свету! Почему то эта мысль оставила экстрасенса равнодушной. Природное тщеславие захлестнула волна жгучей энергии, исходящей от худенькой старушки. Он понял, отчего ее не прогоняют полицейские. Понял, почему обыватели ожидают появления прорицательницы с пяти часов утра. Понял это и многое другое, в тот краткий миг, когда цепкие и сухие, как старая змеиная кожа пальцы обхватили его запястье. В сморщенной бабульке угадывалось великое знание о вечной тайне жизни и смерти. Вместе с мангустом она словно навечно замерла между границами миров, как впаянная в смолу доисторическое насекомое. Старуха жила в безвременье, горячие ветра пустынь иссушили ее кожу, а древние ледники насытили глаза осколками изумрудного цвета. Следуя давней привычке, он автоматически зафиксировал время начала сеанса. Девять часов шестнадцать минут. Секундная стрелка ополовинила ажурный циферблат наручных часов марки «Гармин».

– Жди! – воскликнула старуха.

Видение накрыло его властно и беспощадно, как приливная волна опрокидывает неумелого пловца. Алая жаровня разверзла прожорливый зев, и поглотила его целиком. Он катился вниз, увлекаемый стремительным потоком рыжей лавы, вокруг летели горящие камни, потоки бурчащей смолы, вспыхнуло и занялось пламенем одинокое деревцо, вцепившееся тугими корнями в скалистую почву. Пролетая мимо, он успел увидеть обрывок веревки с тугой петлей, висящей на твердом суку. Всепоглощающий огонь пожирал материю, оставив удавку невредимой. Миг, и все осталось позади. Уклон стал круче, скорость падения возросла многократно. На смену жара пришел ледяной холод, стены покрывали льдистые вкрапления синего инея, они мерцали как бесстрастные алмазы на свету. Окружающая материя растворилась в стуже, со всех сторон струились текучие лиловые нити, они оплели человека по рукам и ногам, лишенный возможности шевелиться, он мчался дальше вниз. Он ощутил резкую боль, и увидел, как кусок плоти отстаивается от бедра. Лиловая нить жадно поедает его заживо! Роман попытался закричать от ужасной боли, но не сумел разомкнуть рта. Другая нить запечатала ему губы, а потом играючи оторвала безымянный палец с левой руки. Лиловые нити рвали на части добычу, человек корчился в страшных муках, сознание обострилось, он увидел, как со дна ущелья поднимаются испарения. Клубы зловонного тумана окутали его, проникая в каждую молекулу тела. Он попытался зажмуриться, чтобы туман не просочился в глазницы. Последнее, что увидел человек, прежде чем окончательно провалиться в бездну, был молодой мужчина. Высокий парень бредет по пустынному городу. Пурпурный отблеск заката оттеняет панораму города, звонкой иглой впивается в тучи шпиль Петропавловской крепости, багровые воды Невы торжественно мерцают льдистым покровом. Воздетый в немом крике раструб Литейного моста неподвижно замер. Под проемом моста мелькнула черная тень, мужчина насторожился, в руке мелькнула острие длинного ножа или шпаги.

Свет померк, и Роман Семенович обнаружил себя стоящим в подземном переходе. Взгляд автоматически скользнул на часы. Девять часов шестнадцать минут. Секундная стрелка перескочила на четыре – пять делений. Столько времени потребовалось ровно для того, чтобы прорицательница протянула к нему свои пальцы, сказала непонятное слово «жди», и отняла руку? Четыре секунды. Фаланга безымянного пальца горит, будто он ошпарил кожу, саднит левое бедро. Старуха гладила мангуста, шепча зверьку ласковые слова.