Андрей Грамин - Суженый смерти

– Это и все чудесные спасения? – тренер пододвинул к себе новую бутылку с коньяком.

– Нет, у меня целая стопка вырезок собрана. За год почти тридцать эпизодов.

– Ого!!! – Свечкин уважительно покачал головой. – И везде хлопанье невидимых крыльев?

– В том-то и дело, что везде, – Арсений развел руками. – Почерк один и тот же. Крановщик слышит голос, приказывающий ему спуститься на землю, хлопанье крыльев. Само собой он скован страхом и не в силах противиться приказу. Спускается, кран падает. Как потом оказалось, под одной из опор был старый подвал, закрытый землей. Опора проваливается, чудом все живы.

– Да… – тренер многозначительно протянул это слово.

– Еще одно. Пожар, крыша, пожарный становится на край кирпичной стены, чтобы спрыгнуть на шифер, а по нему перебраться к смотровому окошку. Но не тут-то было, обе его ноги словно врастают в кирпичную кладку, он не в силах их оторвать. Взрыв, крыша рушится, и самое интересное, пожарника даже не цепляет взрывной волной. Как он потом признался товарищу, в зареве пламени было крылатое существо, закрывшее собой пожарного от осколков шифера. У спасенного даже одежда не загорелась, не говоря уже о том, что его не посекло осколками. Не чудо ли? Все эпизоды один другого удивительнее.

– А откуда это у тебя? – Семеныч кивнул на вырезки.

– Ты же знаешь, у меня есть любовница…

– Я понял, – он кивнул. – Я и забыл, что Регина доктор и по своим каналам могла легко узнать о чудесах. Она подогнала информацию?

– Ну да. Она считает меня скептиком и специально собирала все это, дабы я поверил в чудеса и высшие силы…

– И как? – тренер улыбнулся.

– Поверил. Не поверишь тут… – Арсений отвел глаза.

– Молодец, баба. Я от тебя этого уже лет пятнадцать добиваюсь, – Семеныч ухмыльнулся. – Крещение не хочешь принять наконец-то? Хватит уже нехристью ходить. А я-то думаю, напился Сеня, раз про оборотней загонять начал.

– Да в норме я, Семеныч! – майор приосанился. – А ты сразу пьяный, пьяный… Да, думаю покреститься, – честно признался он, – но пока только думаю.

– Понятно, – тренер махнул рукой, мол, тебя не исправишь.

Посиделки затянулись до самого вечера, и только в восьмом часу после полудня Арсений соизволил покинуть гостеприимный дом. Семеныч при помощи Александра убрал со стола остатки еды, и они сели друг напротив друга в кресла, согревая в руках по чашке кофе. Молчаливое созерцание друг друга первым нарушил Свечкин. У него уже давно вертелся на языке вопрос.

– Семеныч, сколько тебе лет? Я, если честно, очень боялся, вернувшись сюда уже тебя не встретить.

– Семьдесят пять мне. А ты изменился, Саша. Повзрослел – то понятно, но и каким-то более живым стал.

– По поведению? – не понял Свечкин.

– Нет. Лицо нервное, эмоциональное, быстрое, что ли. Правильно говорят, наша жизнь отпечатки накладывает на внешности.

– А ты стал философом. Семьдесят пять. Мне казалось, больше. Наверное, потому, что я совсем пацаном был.

– Наверное. Где остановился?

– В гостинице. Сунулся в отчий дом, а дядя там уже не живет. Наверное, с отцом теперь… – Свечкин вздохнул. – Иногда даже жалею, что не пью. Может, легче бы стало? Хотя, как вспомню, что водка с людьми делает, так желание напиться пропадает сразу.

– И не пей, Саша. Я видел, как хорошие бойцы на стакан садились. Лучше совсем не родиться, чем обгаженным в подворотне лежать. Дядя твой пропал без вести. Через три года после твоего отъезда. Говорят, он квартиру на водку променял, на десять ящиков, что ли? В общем, его видели потом на районе пару раз в течение месяца, а потом зима. Может, замерз, а может и жив сейчас, да только возвращаться некуда.

– Все возможно. Вот страна у нас! Я же владелец квартиры получается, и дядя никак не мог ее продать без моего согласия…

– Если ты жив…

– Чего?

– Если ты жив, говорю, – Семеныч сказал громче. – Одного моего знакомого родные дети так подкололи, как чужого дядю не опрокидывают. Для начала, сбивает человека машина, темный переулок, никого в свидетелях. Думают, насмерть, зачем-то отвозят на кладбище, и там выкидывают. Человек приходит в себя, документов и сотового с собой нет, травма головного мозга, амнезия. Поменяв десяток казенных учреждений, он оказывается в специализированной лечебнице, где ему восстанавливают память. Так проходит почти два года. В конце концов, когда он вспомнил свое имя, и через какой-то благотворительный фонд связался с детьми, оказалось, ребятишки родного отца уже успели похоронить, а квартиру продать. Даже место на кладбище было с его фотографией. Если бы не телевизионщики с общественностью, так и остался бы он на улице. Черные риэлторы, по-моему, так их называют, постарались.