Михаил Позняк - За 101-м километром

Услышав чьи-то шаги, скрипящие по гравию, он вскочил и начал суматошно задвигать блоки звукоусиления обратно, пока его изыскания не обнаружены и об этом не доложено начальству. В то, что здесь есть стукачи, он почему-то был уверен стопроцентно.

– Эй, Семен! Ты здесь? – услышал он голос Ивана.

– Здесь! – облегченно отозвался он, впуская слесаря в кинобудку.

– Да, как-то не очень тут уютно! – отметил тот, оглядываясь по сторонам, – Ну, рассказывай.

– Ты один, без Толика? Вечерние таблетки пил, или нет?

– Один, при чем тут Толик? Ты же вроде что-то не для чужих ушей мне сообщить хотел? С таблетками было не просто, но я их подержал во рту и потом выплюнул и ногой затер, а что?

– И как ты теперь себя чувствуешь? Ничего не изменилось?

– Ммм… Не пойму пока…

– Наверное, еще мало времени прошло. Или восприятие у нас разное, что ли, – вздохнул Семен.

– Да ты рассказывай уже, не тяни, я нормально соображаю. Ну, так что?

– Как бы начать… Скажи, что тебя так поразило вчера в конце фильма? Думаю, я смогу тебе объяснить это.

– Видишь ли… – задумался Иван, – Об этом вроде не полагается говорить… Но я скажу. Во время этого долбанного гипноза я вдруг вспомнил свою банду, налет, как меня подстрелили и все такое. И вдруг я вижу в фильме все то же самое, один в один! И врач теперь на меня как на врага смотрит, не знаю почему!

– А я тебе отвечу! – облегченно выдохнул Семен, – Потому, что то, что ты видел – кино и есть, и ничего подобного в твоей жизни не было!

– Как это – не было? А что было? Ты что-то гонишь, приятель!

– Видишь ли, я в кино все же немного разбираюсь, веришь? И смогу отличить жизнь от придуманного кем-то киносценария, тем более, когда они по одним шаблонам делаются. И главное, что со мной была ровно та же история. Только наоборот.

– В смысле – наоборот? Я что-то запутался…

– Ну, я сначала показывал фильм, а через неделю мне наш доктор гипноз устроил. То ли забыл, то ли решил, что и так сойдет, но под колпаком я увидел эпизод из «Хитроумного» с собой в главной роли! Я конечно, идиот, как и все мы тут, но не настолько же конченный. И это еще не все…

– Подожди… – Иван помотал головой и уткнулся в ладони лбом, – А правда-то тогда, в чем? Если все это – вранье? И для чего это нужно?

– Ответь мне еще на один вопрос – ты помнишь свое преступление? Суд, тюрьму? Как ты здесь оказался?

– Нет! – промычал Иван, не поднимая головы, – А ты, ты помнишь? Скажи, если знаешь!

– Нет, дружище, я такой же, как и ты. Я не помню себя, я не помню тебя, хотя уверен, что мы были знакомы, и не спрашивай – почему. Кто-то хочет, чтобы мы поверили, что мы не те, кто мы есть на самом деле, понимаешь? Смотри!

Семен отодвинул от стены усилители и ткнул пальцем в плоский блок:

– Я должен знать всю эту аппаратуру назубок, понимаешь? А это чудо техники я опознать не могу, хоть режь меня. И что он посылает на антенны, которые весь зал охватывают – тоже не знаю!

Иван приподнялся с табуретки и уставился на черный ящик. Затем он сморгнул и спросил:

– Отвертка есть?

– Нет, мне запрещено здесь что-то чинить… А ты в этом соображаешь? Ты же вроде слесарь?

– Кажется – да… Семен, да кто мы такие?

– Если б я знал… Но очень хотел бы это выяснить. И как это случилось, и кто все это устроил. А то, целый барак беспамятных идиотов, и никто на настоящего бандита ни разу не похож. Разве что начальник с мастером похожи. Ну, еще ты немножко. Шучу, шучу…

– Сема, хорош прикалываться. Скажи лучше, что делать предлагаешь?

– Ну, во-первых, предлагаю тебе не пить таблеток, чтобы совсем не превратиться в добродушного ничего не замечающего идиота, согласен?

– Я-то согласен, только не загнемся мы тут с тобой? Лепила-то наш не раз говорил, что оттого нас не караулят, что без таблеток любому будет сразу хана? Типа, сами приползем назад, если сил еще хватит?

– Сам смотри – я весь день без «колес» – полет нормальный. А уж Айболиту хренову верить точно не стоит, ему положено нам всякую чушь втирать, чтобы мы совсем в овощей превратились.

– Ну, пусть так. А что, во-вторых?

– А надо все собирать, подмечать и анализировать. По крайней мере, мне – они там в конторе привыкли, что я тупой и ничего не слышу, и вообще меня стесняться перестали. Но по-хорошему, дергать нам отсюда надо.

– Куда дергать? Ты хотя бы знаешь, где мы находимся? Ни названия, ничего, просто поселок в глуши. И никто не знает, заметил? Машины для ремонта нам без номеров пригоняют, где-то по дороге скручивают, что ли. Никто чужой сюда не заезжал ни разу. Мы даже не знаем, в какой части страны находимся.