Аника Вишес - Жажда доверия. Часть 2. Любовь бессмертного бессмертна

Брэм Стокер

«Дракула»

Среди страниц еще сохранилась ее закладка.

Сейф, когда-то обнаруженный за рядами книг, тоже был на месте. Кристина направилась в его сторону, рассчитывая, что в суматохе там могли остаться какие-то из найденных ей раньше документов. При первом беглом знакомстве она не успела как следует вникнуть в суть, и потом еще не раз возвращалась мыслями к злополучным папкам. В голове настойчиво кружила мысль, что, возможно, при повторном прочтении их содержание показалось бы несколько иным.

«Что, если я просто не так все поняла, если это было что-то другое. Я искала нечто, что Герману стоило бы скрывать. Может быть, я просто увидела то, что хотела увидеть».

Она и сама понимала, что это только слабые попытки себя обмануть, не более. И все же…

Рука потянулась к кодовому замку, чтобы снова отпереть бронированную дверцу, но Кристина почти сразу заметила, что та закрыта не плотно. Тронув рукой, она убедилась – сейф не заперт. Папок там не оказалось. Окруженные металлическим блеском стенок, внутри лежали всего несколько листов и сверху на них синяя роза, живая и свежая.

Помедлив несколько мгновений, девушка взяла цветок в руки. Следы, оставшиеся на месте, где раньше были шипы, еще исходили соком. Цветок совершенно точно был положен сюда кем-то неизвестным недавно.

Кристина бросилась к двери, крепко сжав розу в руке. Она вихрем пролетела вниз по лестнице до самого холла.

– Простите! – от волнения голос звучал слишком громко, так, что отразился от стен и эхом пробежал по парадной. – Простите, вы не знаете, кто это оставил? Я поднялась, а там роза… Свежая. Кто-то заходил в квартиру до меня?

– Да, конечно, – невозмутимо ответил консьерж. – Незадолго до вашего приезда был представитель цветочной компании. Не помню точно название, оно где-то записано у меня… Так вот, с момента отъезда прежнего хозяина каждый день примерно в одно и то же время приходил человек. Он должен был оставлять свежий цветок и забирать увядший. По одной розе каждый день. Герман Владиславович оставил мне распоряжение пускать его, давая ему ключи каждый раз, как он явится вплоть до вашего приезда, – старик улыбнулся немного смущенно. – Такой, знаете, романтический сюрприз…

– Да, – жадный блеск в глазах Кристины потух. – Сюрприз… романтический. Спасибо.

Консьерж что-то ответил ей, но она уже не слушала. Вертя в руках синюю розу, одинокая обитательница квартиры неспеша поднималась наверх, к своему новому дому.

Зайдя внутрь, она вновь заперлась и пошла обратно к сейфу. Оставленные там листы бумаги по-прежнему лежали внутри. Все они были исписаны, и Кристина без труда узнала размашистый почерк. Это была рука Германа. Девушка присела на кровать, положила розу рядом с собой на покрывало и стала читать:

«Здравствуй, моя радость!

Разреши мне так называть тебя. Это милое прозвище очень удачно отражает суть моего к тебе отношения, и за все годы я не смог подобрать другое.

Рад, что наконец-то ты здесь и читаешь эти строчки. Мне не было известно наверняка, вернешься ли ты когда-нибудь в этот дом, ставший для тебя, предполагаю, весьма пугающим местом. Но я не переставал надеяться и даже оставил для тебя приятный сюрприз. Хочется верить, что роза пришлась тебе по вкусу. Это письмо, эта квартира и этот цветок – все, что я могу сделать для тебя. Ты можешь не принять мои знаки внимания, но позволь мне оказать их, чтобы чем-то занять себя перед долгой дорогой.

Я знаю, мы очень нехорошо расстались. Понимаю, что показал себя не с лучшей стороны. Мои просьбы остаться заглушил твой страх. Он часто оказывается сильнее нас. Ты сбежала, но я хочу, чтобы ты знала – я не виню тебя и даже благодарен за твой маленький прощальный подарок. Это был ценный урок о том, к чему может привести ложь или просто недосказанная правда.

Нож, кстати, я оставил себе на память. Надеюсь, ты не возражаешь.

Мне очень жаль, что ты сбежала тогда, ведь теперь тебе придется узнать обо мне больше не из моих слов, а из этого письма, которое попало к тебе в руки, бог знает, через сколько времени. Надеюсь, ты еще не седая старуха, и все так же молода и красива…»

Губы Кристины дрогнули в мимолетной улыбке, а глаза продолжали бежать, глотая строчки:

«Не хочу больше врать. То, что ты видела тогда в туалете бизнес-центра на открытии офиса – это малая часть всего, совершенного мной в этой жизни. Но ты должна знать, что это не мой выбор. Я рожден таким и я умру таким, если, конечно, это когда-нибудь случится. Стоит ли озвучивать страшную очевидную правду? Пожалуй, да. Да, Кристина, я один из тех, кого смертные люди называют вампирами, бессмертными, носферату и еще множеством имен.