Сергей Байбаков - Курган 1. Гнилая топь

– Зря смеетесь! Борко! Милован! Я много чего умею! Скажи им Любомысл. – Княжич повернулся к старику. – Ведь умею?! Да?! И еще научусь обязательно. Не чета вам буду! Над младшими зубоскалить вы горазды! Помогли бы просто. А княжеская челядь – она меня не касается. Еще чего! Пусть гостей обхаживают – для того их отец и держит. Сами понимаете – князю самому ничего делать нельзя. Особенно при других, иначе уважение потеряет. Вот! Князю почет оказывать надо. Это же понимать надо! Как мол так – князь, а сам себе обед стряпает! Мой отец не такой, и я таким не буду!

Тут уже развеселился Велислав:

– Ну, ты княжич, тоже сказал – обед стряпает! Где ж это видано! Хотя – ты прав. Твой отец, князь Молнезар, умеет и ведает многое! Он воин, а будь он по рождению вендом – все б считали его прирожденным охотником. Он душу леса чувствует! Я-то его знаю! Но вот на людях, а особенно при тех, кто властью обличен, он должен себя по-другому вести. Я на других владык предостаточно насмотрелся. Было как-то… Иные властители – ох как чванливы! Не подступись! Показывают всё, какие они особенные. Хотя, сними с них спесь – станут люди как люди. Вот и ему – нашему князю Молнезару – приходиться вид делать, что он тоже как они. Мол, тоже – уважение нужно. А князь Молнезар другой. Это все венды знают!

Велислав стал серьезным. Ему и самому невдомек, отчего люди – все от рождения равные – меняются, стоит только власть получить.

– Вот вы все видели иноземного правителя, который о прошлом годе в Виннету приезжал, – скривился в пренебрежительной усмешке Велислав. – Мужчина здоровенный, как кабан-секач! А его слуги под руки ведут, да с бережением немалым – будто он сам уже ходить не может. Спесивый… Этот правитель нашему князю, да честному люду показывал, какой он великий да уважаемый. В его стране так принято, и в других землях тоже. Иноземье – не Альтида! Так что радуйтесь, ребята, что и князь Молнезар не такой, и не принято это в нашей земле! А то, как раз, – вы, молодые, под руки бы его и водили. Самое занятие для вас, отроков, – улыбнулся Велислав. – Много чему бы научились, да нужного познали, около князя-то ходя. Князь Молнезар сына своего нам доверил, для того, чтобы Добромил настоящим воином и мужчиной стал. Он учится, и вы тоже каждый день новому учитесь.

Милован и Борко молчали. Возразить нечего. Да и не стали бы они возражать Велиславу. Он предводитель – они не скоро станут таким как Велислав. Молодцы встали, и пошли к печи, помогать Добромилу. Любомысл и Прозор ухмылялись. Улыбнулся и Велислав. Надо гнать печаль, жизнь продолжается.

– Так Любомысл? – добродушно спросил Велислав старика. – Что скажешь? Ты ведь не только сказки рассказывать умеешь, но и мечом – да и иным оружием – владеешь не хуже иных витязей.

Велислав глянул на усердно дувшего в печное устье Борко. Лицо перемазано сажей, старается.

– Кто его каждое утро на деревянных мечах уделывает? Да и его тоже? – он кивнул на Милована. – Молодцев уделываешь, с иным воином совладаешь. Но ведь и стряпаешь ты замечательно! Не каждый княжеский кухарь с тобой в стряпне сравнится! Ведь верно? И где только научился, Любомысл?

– Так-так, Велислав! – согласился польщенный старик. – Не только сказки, да байки разные могу, но умею корабль привести, куда укажут. Да и от разбойников морских, да сухопутных не раз отбивался. Ратное дело знакомо. Что есть – то есть. А то, что стряпать умею – так в разных странах много чего насмотришься, да научишься. Иной раз такую гадость в свое нутро класть доводилось, что до сей поры в толк взять не могу – почему еще жив? Князь Молнезар это знает, недаром он меня, сироту, воспитателем да защитником к Добромилу определил. Хотя, чего я мелю? Все мы защитники нашего княжича, все воспитатели!

Любомысл весело подмигнул княжичу, суетившемуся у печи, и с любопытством прислушивавшемуся к разговору.

– А ты их не слушай, княжич! Борко да Милован еще молодые, неразумные. Разжигай огонь, дитятко, разжигай.

Добромил снова насупился. Потом расплылся в неудержимой. Понял, что его наставник как всегда шутит.

– Я не дитятко! – притворно-грозно воскликнул мальчик. – Хватит уж, Любомысл, меня обижать!

– Да знаю я! Знаю, что ты не дитятко!– как бы в испуге замахал руками Любомысл. – Это я так сказал, по старческому скудоумию. Не дуйся, княжич, не надо! Прости уж меня!

– Ну, Любомысл! – с веселой досадой воскликнул мальчик. – Тебя не переговоришь!

– А и не надо меня переговаривать, княжич. Это я тебя вразумлять должен. Для того к тебе и приставлен, чтобы ты от меня ума-разума набирался! По выучке умельца знают, княжич.