Рон Стикс - Выжить на безлюдной планете

– Простите, – сержант был явно не в себе, – тут такое твориться…

За эти дни я четко усвоил, что паника мой злейший враг и поэтому боролся с ней, как только мог. А что мне оставалось? Зачастую у меня просто не было выбора. Вернее, был: взять себя в руки или сдохнуть. Как раз тогда я начал понимать, что то, как человек себя проявляет в обычной жизни, вовсе не означает, что в экстремальной ситуации он будет вести себя так же. Взять хотя бы меня. Всю жизнь я жаловался на свою слабую силу воли. Сколько раз начинал учить английский или заниматься спортом! Ни разу не смог довести начатое до конца! Но оказывается, дело было не в силе воли, а в мотивации. Когда на кону стоит жизнь, твоя сила воли начинает работать по по-настоящему. Кто-то сдастся, спасует и в итоге забьется в предсмертной агонии. А кто-то будет бороться до последнего, цепляться за жизнь зубами, ползти, хрипеть, но все равно жить… даже если надежды нет совсем. К счастью я был из вторых. Мне часто вспоминается герой Тома Хэнкса в фильме «Спасти рядового Райана». Сцена, где он уже смертельно раненый сидит на мосту и стреляет из пистолета в надвигающийся танк. Так что запомните, надежды нет только в одном случае, когда вы в деревянном ящике, а над вами два метра земли. И то, если вы не смотрели «Убить Билла». Во всех остальных случаях она есть.

Итак, мой мозг лихорадочно искал пути спасения. Первое, что пришло в голову – забаррикадировать лестницу, перекрыв доступ монстрам снизу. В голове быстро созрел план. Нужно вытащить из квартиры и сбросить на лестницу диван, кровать шкаф, то есть все тяжелое, что есть в квартире. Времени было в обрез, так что додумывал я уже кряхтя над диваном. Попробовал вытащить его из комнаты. Слишком узкая дверь – не пролазит. Чтобы вытащить диван, его нужно было либо разбирать, либо ставить «на попа». Первое долго, второе не по силам. Понял, что ничего не выйдет. Увидел постельное белье. Тут же возникла идея сделать веревку из простыней и спуститься по балкону этажом ниже, в квартиру, где может быть цела входная дверь. Связав вместе три простыни, я выбежал на балкон и посмотрел вниз: ну уж нет, спускаться с девятого этажа по такой ненадежной веревке точно не для меня. Все указывало на то, что нужно было прорываться на чердак. Хоть чердачный люк и был замкнут огромным навесным замком, но шансы быстро перепилить дужку были неплохие. Стрелять в замок побоялся – слишком много шума.

На улице быстро темнело. Я понимал, что чердак был единственным шансом. Не успею залезть – мне конец. Все это время, пока я метался туда-сюда, Инди не сводила с меня глаз. Наконец, я выбежал из квартиры и полез по лестнице, ведущей на чердак. Страх перед монстрами стремительно увеличивался, грозя перерасти в так ненавидимую мной, панику. В полутьме подъезда уже мерещились красные глаза. Мое время почти вышло. Запретив себе смотреть вниз, где вот-вот может разверзнуться ад, я взялся за дужку замка, чтобы начать пилить, но внезапно замок открылся прямо у меня в руках. Оказалось, он был не закрыт, а просто защелкнут, создавая лишь видимость замкнутого. Я взревел от радости, как раненый зубр в глубине Беловежской пущи. Про себя, конечно. Ну наконец-то, хоть в чем-то повезло. Кинулся в квартиру и взял большую хозяйственную сумку в кладовке, которую заприметил ранее. В ней лежали какие-то веревки, ремни и еще всякий хлам. Все это я вытряхнул наружу.

Сейчас я иногда думаю: «Что за упыри жили в той квартире? Странный ошейник на собаке, сумка с какими-то ремнями в кладовке, здоровенная фляга с какой-то дурно пахнущей жижей в ванной комнате. Да и над собакой явно издевались» … Увы, я уже никогда этого не узнаю. Хотя может это и к лучшему.

Кстати о собаке, сумка как раз предназначалась для нее. По крайней мере ничего лучшего на скорую руку я не придумал. Посмотрел на Инди, он все так же стоял на том самом месте, что и пятнадцать минут назад. «Завис» что ли. Выяснять было некогда. Схватив собаку на руки, я пулей вылетел из квартиры, успев кинуть последний взгляд на окно – стемнело. Швырнув около лестницы сумку, я поставил Инди и полез наверх, чтобы открыть крышку люка. С собакой в руке сделать это было невозможно. Чем я думал, когда обнаружил, что замок не замкнут? Почему не открыл люк сразу? Не знаю, но от толчка люк не открылся. Я почувствовал, как лоб покрылся холодной испариной. «По-видимому давно не открывали, прилип к голубиному дерьму», – от страха я сказал это вслух. Но сколько бы я его не толкал, люк так и не открылся. Я спрыгнул с самого верха лестницы на площадку, рискуя сломать ноги. Будь тогда у меня больше времени, я бы нашел что-то тяжелое, чтобы ударить им в люк…