Елена Усачева - Дом Трех Смертей

Сам не понял, почему все это именно так увидел, почему думал, что ему дадут целыми днями где-то лазить, что плотина и гидростанция непременно большие. Что все бурлит. Что все потрясает. Он никогда не видел гидростанций. И целлюлозно-бумажных комбинатов тоже никогда не видел. Даже на картинках.

Теперь увидел.

Но главное, что он упустил в своих мечтах, а мама мудро не напоминала, – это баба Зина. Двоюродная бабушка. Он же к ней ехал. И то, что он не включал ее в свои планы, было большой ошибкой.

О том, что у него есть двоюродная баба Зина, говорилось постоянно. В основном из-за ее мужа. И обязательно добавлялось, что они «су-ма-сшед-ши-е».

Дядя Толя был родом из Ленинграда, отучился там на школьного историка, по распределению попал в Казахстан. Позвал с собой невесту, бабу Зину. Она поехала.

– Вы представляете? В дикие края! К монголам! – неизменно разбавляла свой рассказ комментариями какая-нибудь родственница.

Почему к монголам, если в Казахстане живут казахи, Никита не спрашивал. Из Казахстана молодая семья уехала на Камчатку. Тогда жителям Дальнего Востока платили большие деньги. С Камчатки несколько лет назад они вернулись в Питер, а оттуда поехали в Тарлу. Хотели остаться в Сортавале, но там не нашлось места учителя. А в Тарлу было. И для дяди Толи, и для бабы Зины. Комбинат в поселке работал вовсю, что делало Тарлу самым богатым районом Карелии. Но вот комбинат закрыли, взрослые разъехались, детей в школе стало мало. К этому времени сын дяди Толи и бабы Зины отучился в летной школе Люфтганза и уехал жить в Германию.

– Су-ма-сшед-ши-е… – вздыхала мама.

Про бабу Зину вспомнили после похорон родной бабушки Никиты. Тогда Никита впервые и увидел родственников, о которых шли такие веселые разговоры. Дядя Толя был высокий, крупный, с седой головой, с маленькими торчащими усиками. Из-за роста казалось, что он чуть надменно смотрит на всех сверху вниз. Улыбки его были снисходительными. А баба Зина была невысокой, черноволосой, полной и очень улыбчивой. Говорила она быстро, успевая одновременно делать множество вещей. Это Никиту с его спокойной мамой тогда сильно удивило.

Бабу Зину с дядей Толей в своих мыслях о лете и постапокалиптических фантазиях Никита не учел. А ведь ехал именно к ним. Баба Зина настояла. Прямо-таки зазывала в гости, рассказывала о красотах края, о том, какая малина там растет, какая картошка вкусная, какое озеро замечательное. А ребята? Какие там ребята! Чистый воздух, тишина, птички. Еще развалины, да, развалины. Это уже добавляла мама, которая вдруг решила с подружкой ехать в пансионат:

– Представляешь, как все удачно складывается?

Никита не представлял, но согласился поехать. Тем более развалины… Поездом до Петрозаводска, оттуда автобусом до Сортавалы, а потом на такси.

– Извини, старик, встретить не сможем, – гудел в телефонную трубку дядя Толя, кидая внуку странное обращение. – Но мы ждем. С нетерпением! Возьми такси. Или на автобусе до Питкяранты, попроси высадить на повороте. Там пять километров всего по грунтовке пройти. Извини еще раз. Мы очень ждем! Все готово. Твой приезд – это замечательно!

Никита посмотрел на свой рюкзак – не то чтобы большой, но все же рюкзак – и решил, что такси проще.

Машина бодро пробежала расстояние до того самого поворота, откуда было «пять километров всего по грунтовке».

– А тут ездят? – с сомнением спросил водитель, парень с худой шеей и оттопыренными ушами.

– Ездят, – уверенно соврал Никита.

А может, не соврал. Откуда он знает, ездят тут или нет. Дорога выглядела приличной. Широкая. Похоже, недавно по ней прошлись грейдером. Было странно, что водитель спрашивает. Он же сам видит – все нормально. Или нет? Может, там какие провалы? Или зыбучие пески: наедешь колесом – и через минуту от машины ничего не останется, только след будет тянуться от поворота.

Никита сморгнул. Сыпучие пески в Карелии… Скорее сыпучий гранит. Его здесь много.

Машина мягко перевалила через откос и покатила вниз. Слева и справа тянулись поля, заросшие высокой травой. Изредка то тут, то там среди поля появлялись деревья – елки и что-то лиственное. Вдалеке около дерева стоял человек. Именно стоял, не шел. Прирос к месту и на дорогу смотрит. Никита обернулся на водителя, но тот старательно тянул шею, чтобы из-за руля лучше видеть дорогу – что-то он в ней все-таки подозревал.

Никита вздрогнул, когда понял, что, оглянувшись, не видит стоящего человека. Он не мог уйти, чтобы его совсем не было видно. Спрятался? Или показалось?