Михаил Позняк - Зимняя сказка

Вернувшись, он умылся, позавтракал вместе с Владимиром Ивановичем яичницей с привезенной вчера колбасой. Затем он накачал из скрипучей колонки два ведра воды и принес их в дом. Вопрос, чем помочь еще, привел старика в некоторое замешательство – пользоваться посторонней помощью тот явно отвык. Тогда, поменяв свое городское пальто на полученный от хозяина бушлат, он по собственной инициативе взял снеговую лопату и отправился чистить дорожки.

На улице стояло мартовское утро, с ночи еще чувствовался морозец, хотя погода хмурилась и явно собиралась сменить холод на тепло. Снег был плотным и тяжелым, каким он обычно и становится к концу зимы, но Эдику было даже приятно помахать лопатой на свежем воздухе – отвыкшие мышцы ныли, но его лишь радовало это забытое ощущение жизни. Так, понемногу продвигаясь по участку, он расчистил дорогу к въезду на участок – теперь будет, куда Сереге машину поставить, если на ней приедет. Затем двинулся к кирпичному строению, оплетенному высохшим по зиме вьюном – гаражу, если судить по большим запертым воротам. Заглянув в запыленное окошко в боковой стене, он убедился в своей правоте: внутри горбилась покатой крышей темно-коричневая «Победа».

«Надо же, какой раритет, – подумал Эдик, – Интересно, она еще на ходу? Надо Владимира Ивановича спросить…»

Так, без особой спешки он провозился во дворе до самого обеда, на который получил суп из рыбной консервы и макароны с жареной печенкой. После обеда Эдик собрался было отдохнуть с какой-нибудь книжкой из библиотеки хозяина, но услышал, как старик на кухне сетует на недостаток хлеба в доме и явно собирается идти за ним в магазин. Конечно, он тут же вскочил и предложил прогуляться сам – для книжек еще целый вечер впереди! Владимир Иванович хмыкнул, но вручил Эдику хозяйственную сумку и объяснил дорогу, выразив надежду, что тот не заблудится в пустом поселке, где и спросить-то некого. Но молодому парню эти опасения показались излишними – день же, светло, и он отправился, весело насвистывая, в путь.

Идти, как оказалось, нужно было по той самой улице Стальского, а потом, когда она выведет к другой улице, очень большой и широкой, свернуть налево – там и будет местная продуктовая лавка. Он и шел, разглядывая уснувшие зимним сном дома под снегом, и представляя, как все это будет выглядеть летом. Зелень, цветы, дети на великах носятся, бабки им вслед что-нибудь кричат… Наверняка тут и купаться где-то можно, нужно у Владимира Ивановича спросить, а потом летом приехать – место Эдику понравилось. Кстати, надо заодно узнать, кто же такой этот Стальский? Опять забыл спросить, а ведь старик знает наверняка.

Улица уперлась в изогнувшееся под небольшим углом шоссе, по которому тотчас проехал обычный бело-синий пригородный автобус «Львив», а с другой стороны скромно притулился искомый магазин – небольшой домик с надписью «Продукты». Купив два батона белого хлеба, Эдик подумал, и прибавил к ним пару пачек пельменей с красной ложкой на упаковке и творог в бумажной обертке для сырников. Ничего особо интересного он больше не обнаружил, да и запас какой-то в доме еще был, так что, расплатившись, он пошел обратно. На улице было заметно теплее, чем утром, хотя одновременно и пасмурнее, даже как-то потемнело, хотя зайти солнце должно было только часам к семи.

Эдик шел обратно по улице Стальского, думая на этот раз о чем-то своем, когда почувствовал, как ему немного сдавило голову. Уши на мгновение заложило, но тут же отпустило, оставив в них слабый затихающий звон.

«Давление меняется, что ли? – подумал Эдик, – Что-то раньше со мной такого не бывало!»

– Чшшшшссссс....

Эдик вздрогнул и оглянулся. Никого и ничего рядом нет, совершенно пустой перекресток, на котором ему надо было свернуть к дому. Только вдали виден силуэт какой-то девушки в черном пальто, красной шапочке и шарфе. Из-под шапочки выбивались темные волнистые волосы. Надо же, задумался, и даже не заметил ее сначала! Эдик моргнул, приглядываясь, но девушки уже не было. Свернула к какой-то даче? Или там уже следующий перекресток? Ладно, буду гулять – наверняка еще встречу, если она тут живет. Кивнув сам себе, Эдик повернул на свою улицу и пошел к дому.

Вечерело. Удобно устроившийся в старом кресле и приспособивший рядом торшер Эдик читал найденную в хозяйском шкафу книгу Александра Беляева и был вполне доволен жизнью. Владимир Иванович пропадал в своем кабинете, работая над какой-то монографией, сидя за массивным письменным столом под картой железных дорог СССР. Эдик знал, что его дедушка занимался тоже чем-то связанным с паровозами, а потом остался в блокадном Ленинграде помогать с организацией оборонной промышленности, где и погиб во время бомбежки в 43-м году. Мама что-то рассказывала, но она сама тогда была подростком, и взрослые дела ее интересовали мало.