Дмитрий Слай - Пасынок Вселенной. История гаденыша

– Неужели тебе не интересно что произошло? Почему мы тебя расспрашивали?

– А вы расскажете? – усмехнулся я.

– Не думаю, что это разумно, – проговорил другой.

– Ну вот, – усмехнулся я. – Чего спрашивать, если ответ заранее известен.

– Это он тебя научил?

– Чему?

Тот, с подоконника, снова подошел и уставился на меня сверху-вниз.

– Любой нормальный мальчишка все равно спросил бы, – заявил он. – Не смог бы удержаться. Но не ты, верно?

– А я ненормальный, – заявил я. – Не верите – спросите у директора.

Он еще какое-то время висел надо мной, сверлил взглядом. Но, как говорил Виктор, алмазным сверлом можно продырявить кучу говна, только вряд ли что-то потом увидишь.

– Я могу идти?

Он кивнул, и я вышел. Ноги у меня подкашивались. Я чуял – случилось что-то ужасное. Виктор был скрытным, но не надуто-скрытным, а как-то… умел ловко уходить от разговоров о себе, переводить тему. Может, он был каким-нибудь шпионом, или сбежавшим тайным агентом… Ага, и спрятался в обычной школе. Гениально.

Позже я узнал (такое ведь скрыть невозможно), что все намного страшнее. И понял все вопросы агентов.

На следующий день в школе на перемене ко мне подошел мальчишка, который тоже тренировался у Виктора, и сказал, что его отец узнал… Что Виктора обвиняют в серии жестоких убийств. Будто бы он опасный маньяк и все такое. Я послал этого пацана на хрен. Но потом ко мне подошел второй с такой же информацией. Очевидно, родители нормальных детей узнали все и слухи поползли как нефтяное пятно по Мексиканскому заливу. Я послал и его. Третьему пацану я разбил морду. Да так, что меня потащили в кабинет к директору. Я бы разбил морду и ему, но… Куда уж мне?

Меня отправили в приют, отстранили от уроков, потащили к психологу в кабинете которого я устроил истерику, обматерил последними словами и сбежал.

Много позже я вдруг понял, что тогдашним своим поведением опроверг все предположения о том, что я психопат. Большинство людей считают, что психопаты – это взрывоопасные истерички не способные контролировать свои поступки и готовые в любой момент разнести все вокруг себя. На самом деле, это чушь. Мало кто из обычных жирных обывателей контролирует себя так, как психопаты. До определенного момента. Психопаты – люди, которые ничего не чувствуют. Ни любви, ни привязанности, ни гнева. Они не понимают что такое совесть, скорбь, обида, ярость. А я чувствовал. Ох, как чувствовал. Чувствовал, что остался настолько один, лишился чего-то настолько необходимого, что жить не хочется. Мне было всего тринадцать, и Виктор был единственным взрослым, который был мне интересен и которого я готов был принять. Но елки, в тринадцать нужен такой взрослый. Тем более со способностями Виктора.

Самое забавное, что я совершенно не осознавал – верю я или нет в то, что про него говорят. То есть, мне было плевать. Я, как и всякий ребенок, был настолько эгоистичен, что основной моей мыслью было, что я лишился чего-то безумно нужного и важного. Нет, я никогда не думал про Виктора как про некий эквивалент отца, или чего-то в этом роде. Он сам учил меня избегать шаблонов такого рода. Если для чего-то нет названия – может, оно и без названия будет работать?

Был ли Виктор серийным убийцей? Я не знаю. То есть, я уверен, что, в определенной ситуации, при необходимости, он мог бы свернуть шею кому угодно, и вряд ли потом долго переживал бы по этому поводу. Но превратить убийства в некое времяпрепровождение, в самоцель… Не знаю. Он был скрытен, это верно. Но ведь все люди такие. Просто люди врут сами себе, прячут от самих себя и окружающих многое. Прячут не задумываясь, чтобы просто не расстраиваться. Некоторые – чтобы не блевануть на отражение в зеркале. Некоторые – чтобы не расстраивать близких. Некоторые – просто потому что так принято и такова психическая структура среднестатистического человека. Среднестатистический человек создал такую модель общества и самим своим бытием тщательно ее сохраняет. Модель в которой нас окружают тысячи невыполнимых правил никак не совместимых с реальностью, которые все мы вынуждены постоянно в смущении нарушать. Но Виктор совсем не был среднестатистическим человеком. Он всегда учил, что если хочешь выжить и чего-то добиться в жизни – нельзя врать самому себе.

Мог ли он быть убийцей? Легко. Мог ли быть маньяком? Нет. Даже при его скрытности и жутковатых талантах.

Но это уже не имело значения. Остальные считали его таковым. Я лишился друга и Учителя. И мне хотелось выть. Я понимал, что если кто-то еще хотя бы попытается заговорить со мной о Викторе – я его убью. А если никто не заговорит – просто убью кого-то.