Роман Арефкин - В лесной чаще

Но ещё более невероятным открытием для Пьера стало то, что королева-матка, могла с ним говорить, обмениваясь скорее мысленными образами, нежели речью, поскольку исторгаемые гигантским насекомым звуки не могли найти смыслового отклика.

– Тебе не следует опасаться того, чему ты не угрожаешь. – принял Пьер смысловой посыл от насекомого, не решаясь ответить, будучи полностью заворожённым происходящим.

– Но ты сильно изменился, с нашей последней встречи. До тех пор, пока обратные ходы свободны, спаси самого себя.

После того, как насекомое сообщило Пьеру эти пространную фразу, оно, как если бы желало прояснить передаваемую информацию, вызвало у мужчины быстро-протекающий ряд образов, в которых Пьер увидел целую панораму людей, большинство из которых были ему неизвестны. Они, гонимые алчными стремлениями, совершали преступления, только бы оказаться на острове, и все терпели мучительную смерть при самых разнообразных обстоятельствах. И если первые ряды образов составляли совершенно неизвестные Пьеру люди, то ближе к самому концу панорамы, он увидел Арнава, перевозящего контрабанду на своём катере, Кхамапа со его бойцами «Азад Хинд», противоборствующими гигантским муравьям. Были там и два человека, по описаниям несчастий, которые оборвали их жизнь, выходило так, что это были профессора Монтгомери и Баффет, прежние спутники Балларда, и вот, наконец, закрывающим череду образов обликом явился и сам Баллард, и Пьер смог увидеть, что профессор ещё был жив. Он лежал на земле, под куполом палатки, истекая кровью. Пьер, разумеется помнил, какие обстоятельства предшествовали тому, что случилось с профессором, но он не ожидал, что Кхамап мог быть столь жесток по отношению к Балларду. Правая и левая рука профессора, от локтя и до запястья, были освежёваны. Некий садист, орудуя острым ножом для снятия кожи, в качестве пытки, дабы «развязать профессору язык», снял эти участки кожи, понимая насколько болезненным и деморализующим свойством обладает подобная процедуры.

Наконец поток образов оборвался и Пьер вновь мог видеть королеву-матку. На этот раз, будучи словно отрезвлён увиденным, мужчина набрался необходимой решимости, чтобы говорить.

– Откуда ты всё это знаешь? Как ты можешь видеть все эти события оставаясь здесь?

В качестве ответа на этот вопрос, королева послала Пьеру ещё один образ, на этот раз им стало короткое видение, которое многое объясняло.

В этом видении мужчина увидел множество муравьёв, не тех гигантских насекомых, которые обитали на острове, а самых обыкновенных муравьёв, обитавших едва ли не повсеместно. Это могло означать только то, что между всеми этими насекомыми и королевой-маткой на острове существовала какая-то связь, и через миллионные колонии по всему миру, островная матка получала любую информацию.

Это очень многое объясняло, как и то, что королева могла располагать сведениями, выходящими далеко за пределы человеческой осведомлённости, благодаря чему, её предупреждениями об опасности не стоило пренебрегать.

– Я сделаю как ты советуешь! – вдруг заявил Пьер, искренне надеясь, что ему удалось верно интерпретировать полученную от королеву информацию – Позволь мне идти!

В сознании Пьера промелькнул образ катера, пришвартованного к островному берегу, на котором Арнав доставил путников минувшим утром на неведомый остров. Пьер не был до конца уверен, была ли эта вспышка результатом его собственной работы сознания, или же ещё один образ, посланный королевой. В любом случае, он был полностью согласен с идеей, добраться до катера и поскорее покинуть остров.

Чувство тревоги, которое оказывало на него гнетущее воздействие с того самого момента как он вступил на берег, никуда не исчезло, и это обстоятельство теперь указывало на то, что это ощущение не было связано с муравьиной горой.

«– Верь своим предчувствиям» – раздался уже знакомый, человеческий голос.

Это был голос Арнава, но когда Пьер попытался отыскать взглядом призрака, то его нигде не было.

Пьер почувствовал, что связь между его сознанием и царством королевы-матки начинала стремительно ослабевать, и прежде чем он потерял бы её окончательно, он задал вопрос, которого не ожидал сам от себя, но который оставался при нём на протяжении долгих лет.

– Скажи, что случилось с Альдой ДаВьер, с моей матерью?

Сперва, после того как он озвучил свой вопрос, какое-то время ничего не происходило, и Пьер уже начал думать, что ответа он так и не узнает, однако, к его величайшему удивлению, он вдруг увидел свою мать перед собой. Она находилась в воздухе, как если бы абсолютно не нуждалась ни в какой опоре. Она была одета равно в ту-же самую одежду, что и в тот день, когда Пьер, ещё будучи ребёнком, видел её в последний раз.