Сора Наумова - Синтар. Остров-убийца

За воротами начиналась подъездная асфальтовая дорожка, по обе стороны от которой расстилался японский сад. Она упиралась в ступени крыльца, а сам дом представлял из себя невероятно органичный сплав основного здания в типично европейском стиле и расходящихся от него японских пристроек, соединенных между собой крытыми галереями. Волны вздернутых крыш темнели на солнце, утопая в зелени близко подступающего сада. Казалось, стоит только прислушаться, и услышишь тонкий нежный напев бамбуковой флейты и отзывающуюся на нее трель соловья. Генри замер, пораженный и угнетенный этой роскошной красотой чужого мира.

– Прошу за мной, господин Макалистер, – будто специально, охранник заговорил на английском, достаточно хорошо, чтобы быть понятым, но Генри все равно внутренне передернулся.

– А Кимура…

– Я доложу о вас господину. Идемте.

Таинственность, которая вдруг начала окружать Сорату, Генри не понравилась. Он позволил забрать свой чемодан и проследовал вслед за японцем вглубь сада, туда, где слух безошибочно угадывал звуки льющейся воды. Что же, выходит, Сората уже знал, что он здесь, наверняка, ему уже доложили, и эта мысль делала ноги ватными, а голову пустой. Дорожка петляла, как змея, и в итоге привела Макалистера к аккуратной круглой беседке с красной черепицей на тонких опорах. Перед беседкой, почти как в Академии, был маленький водоемчик с гладкими, отполированными камнями, возле крутого мосточка стояли кадки с карликовыми соснами, а на голубой поверхности воды цвели незнакомые Генри крупные розовые и белые цветы. Пахло свежестью и вместе с тем одуряющей сладостью. Сорате должно здесь очень нравиться.

Генри опустился на низкую скамейку и запустил пальцы в волосы.

– Вот черт! – он резко выпрямился и ударил себя по колену. Ожидание лишало последних сил. Он уже начал сомневаться, что поступил верно, бросив все и прилетев на край света, подчиняясь туманным намекам мертвецов и зову своей интуиции, которая всегда оказывалась в тупике, когда дело казалось единственного в его жизни друга. Вода лилась в искусственно созданном водопаде, нарушая идиллистическую тишину. Генри низко наклонил голову, комкая пальцами ткань брюк. Внезапно новый звук пробился сквозь ставшее привычным веселое журчание. Голоса. Генри вскочил, напряженно прислушиваясь, но более ничего не услышал. Впрочем, все равно не остался на месте и, перебравшись в два шага через горбатый мостик, вышел на тропинку, что привела его от ворот сюда.

Перед ним было додзё. Генри узнал это место по картинкам и азиатским фильмам. Небольшое одноэтажное строение на высоком фундаменте, с изогнутой крышей, широкие ступени вели к раздвижной двери-сёдзи, сейчас открытой. У входа стояло две пары обуви, и Макалистер поспешно отскочил в тень деревьев, когда из додзё стремительно вышел человек. Несмотря на непривычную еще прическу, традиционные кимоно и хакаму и раскрасневшееся потное лицо, Генри просто не мог не узнать Сорату, пожалуй, он бы сделал это даже с закрытыми глазами. Кимура быстро влез в обувь и пошел прочь, прихрамывая почти так же, как в их первую встречу. Хотя, вроде бы, давно отучился от этого. У Генри потеплело в груди. Он сделал шаг вперед и позвал:

– Сората!

Кимура остановился так резко, что, наверное, едва не упал. Выпрямился неестественно, будто его ударили в спину. Генри ждал, больше не решаясь сделать и шага.

– Генри? – проронил, наконец, Сората и медленно развернулся. – Этого не может быть.

Его лицо, вмиг побледневшее, не выражало ни радости, ни огорчения, только глаза из-под сырой спутанной челки смотрели настороженно и немного напугано. Он был похож на птичку, боящуюся поверить, что клетка открыта. И Генри смотрел на него, выискивая ответ на свои ожидания и страхи в знакомых чертах, смазанных налетом скопившейся усталости. В ушах грохотала кровь, к горлу от волнения подкатила тошнота.

– Генри?

Макалистер кивнул и все-таки двинулся навстречу. Это оказалось легче, чем он думал, ноги сами несли его, хотя страх никуда не делся. Напротив, он разрастался подобно лавине, становился все больше и глубже, чем ближе к Сорате был Генри. Невыносимое чувство, пропасть под ногами, в которую так хотелось упасть, чтобы избавиться от мучений.

– Это я, – одними губами ответил он, но даже не заметил, как тихо прозвучал его голос. – Это я, Генри. Привет.

– Мой Генри? – Сората склонил голову к плечу. Он не верил, словно что-то в нем противилось этому. Словно он запретил себе в это верить. – Но… откуда?