Е. Пирс - СЮР

– что ты делаешь? Зачем мы убежали? – спрашиваю я.

– я ищу Японию, – так непринужденно отвечает она.

– что? Какая Япония? – не понимаю я.

– лучше помоги мне, – говорит она, – посмотри по сторонам! Внимательно…

Я офигеваю от нее, но просьбу выполняю. Оглядываюсь по сторонам и конечно не жду никакой «Японии». Вижу; множество людей, на нашей и противоположенной стороне дороги, вижу саму широкую дорогу, светофор, зебру, дом с корабликом, еще кучу непримечательных домов на нашей и другой стороне, слышу отголоски музыки со стадиона. Вижу девушку что-то неприятное услышавшую от парня и ударившую его по щеке. Вижу девочку с клеткой, внутри которой кот с перебинтованной лапой. Другая девочка на остановке пускает мыльные пузыри. Даже отсюда вижу отблески воды на реке. Вижу, как машины едут по мосту. На окнах дома напротив повесили какой-то плакат с иероглифами и огромным красным пятном посередине. Красный круг – красное пятно… Флаг Японии? Оборачиваюсь на Майю, она тоже куда-то смотрела, окликаю ее и показываю рукой на плакат. Выражение лица Майи, из озадаченного сменяется на радостное.

Она подходит ко мне, говорит, что я молодец, треплет мои волосы и идет через переход к дому. Мол, я такое милое и умное дитя?

– Май, что мы ищем? – спрашиваю я, когда мы перешли дорогу.

– Мы ищем твой смысл, – отвечает она, улыбаясь, хотя по-прежнему, она пялится на плакат.

– какой смысл? почему мой? – не понимаю я.

И тут резкий звук, треск, и из этого дома, из окна вываливается банка краски и все это брызгами пачкает платье Майи. Мне невероятно повезло, ни капли не задело. А вот ее платье было убито. Весь подол из кружев был в краске. Серый верх и черный жакет были в брызгах. На асфальте кровавая лужа краски. Это событие, будто развеселило Майю. Она повернулась ко мне и чуть не смеясь, показывает на краску. Я в шоке, несколько человек проходящие мимо оглядывались на нас.

– Боже… – только и говорю я. Что нам делать с этим? До машины далеко, некуда идти.

– пошли! – показывает она на один из киосков, – там продают краску!.. – бодро так говорит она и убегает к этому киоску.

Я за ней, она подбежала к нему, врывается в этот маленький магазинчик, без спроса хватает банку белой краски и показывает ее мне.

– гляди! Это замечательно! То, что нужно! Хватай! – мне показалось, это она говорит мне, но из неоткуда появилась продавщица и схватила меня как убегающего вора. Майя открывают ту самую банку с краской, поднимает ее над своей головой и выливает прямо на себя.

Все волосы и все лицо белые, белые плечи и волнами краска стекает по всей одежде, капает на пол. Продавец держит меня и будто в восторге от происходящего, как и Майя. Она, наконец, открывает глаза и смотрит на меня, только я в ужасе от происходящего, мне кажется, что она хочет рассмеяться, Майя открывает рот и замирает. Из него густо потекла кровь, растеклась по белой краске, одежде, потекла на пол. Она застыла в восторженном взгляде и только изо рта текла кровь, ручейками растекаясь в краске. Как вишневое варенье в молоке…

…

Продавщица отпускает меня, я собираюсь убежать и рвусь к двери, но она оказывается закрытой. Из кармана она достает нож и, глядя на меня полоснула им себе по горлу. Падает на пол без сознания, Майя подходит к ней и поднимает нож, понимаю, что это не к добру и убегаю в какую-то комнату за витриной. Там стоят коробки, банки с краской и лестница на верхний этаж. Майя бежит за мной, я быстро поднимаюсь наверх и вижу что там ремонт. Железные трубы, коробки, куски бумаги и всякий хлам. Так же там есть маленький балкончик с лестницей прямо на улицу. Майя уже в комнате, скорее на балкон и спускаюсь вниз. Дверь на балкон как-то странно сама захлопнулась и вижу, что Майя не может пойти за мной дальше. Она стучит мне в стекло и потом, пальцем, испачканным в крови, пишет на стеклянной двери балкона: №8…

Я оглядываюсь вокруг и понимаю что это не то, что должно быть… Двор не тот, захожу к парадному входу в магазин и точно! Нет дороги, нет домов, скрывающих главную дорогу, кругом только поле, даже стадиона нет, ничего. До горизонта море цветов, травы и только недалеко от киоска, что так странно стоит здесь, есть ржавые качели и лавка. Качели довольно высокие, метра три, и прутья что держат сиденье из очень толстой железки. На них видна ржавчина и я представляю, как они должны скрипеть.

«Ты просто пойми, что мы ничего не должны ей.»

Подхожу к качелям и вижу на земле под ними пятна еще не засохшей крови… Вспоминаю, откуда они здесь. Когда летом, в последние месяцы мы здесь были втроем, Она качалась на качелях, а Катя дернула их, будто хотела остановить. Она сорвалась с них и упала, когда они пролетали над землей, ударили ее со всей силы, потому что были сильно раскачены.