Алекс Реут - Кинопольский волк

– Нам на третий.

Лифт поднимался мягко и совершенно бесшумно. Потом прихожая с двумя абсолютно одинаковыми дверями. Ещё в ней имелось незнакомое даже Лаксу растение с широченными листьями, росшее из каменной кадки. Один из листьев, похоже, кто-то погрыз.

– В какую нам дверь?

– В любую. Я снимаю весь этаж.

– А почему никого нет?

– Выходной. Все болеют дома.

Похоже, раньше здесь были комнаты обычного офиса, но смелая перепланировка превратила этаж в миниатюрный пластиковый лабиринт. Они прошли через абсолютно пустую комнату с футуристическими красными креслами и китайскими мотивами на стенах, потом свернули в коридорчик, ещё в коридорчик, забросили по дороге сумки в чулан и, наконец, оказались в небольшой закутке с зашторенным окном и раскладушкой в тени журнального столика. Напротив была втиснуты книжная полка, набитая так плотно, что, казалось, она сейчас лопнет.

– Сейчас отсыпайся. Ключи я на стол кладу. Туалет – следующая дверь. Надеюсь, не заблудишься. Где холодильник, объяснять долго, но ты его найдёшь. А я на конференцию, вернусь к вечеру. Они зачем-то хотят меня видеть.

Лакс слабо кивнул. Он привык ложиться поздно и сейчас чувствовал себя так, словно тело стало резиновым. Даже не оглядываясь по сторонам, разделся, заполз под колючее одеяло и уже сквозь полусон услышал, как чавкнула, закрываясь, входная дверь.

Лаксу снилось, что его отправили на научную конференцию в бывший Калининград, которому (если верить сну) не так давно вернули прежнее название. Сама дорога изгладилась из его памяти и первое, что он смог хорошенько разглядеть – это большая круглая площадь с пустой чашей фонтана посередине. Кажется, что всё здесь вырезано из одного и того же серого камня, похожего на асфальт: и дома, и дорога, и фонтан и даже затянутое тучами небо.

Несмотря на пасмурную погоду, настроение в автобусе приподнятое. Все бурно обсуждают смелую теорию профессора Контерфита, знаменитого энтомолога из Теннеси. Профессор Контерфит полагает, что динозавры вымерли из-за резкого изменения условий среды, которые были вызваны всемирным потопом. Прославленный биолог Докинз уже признал эту теорию заслуживающей внимания, хотя и отметил, что всемирный потоп произошёл не по слову Божьему, а из-за пока неустановленных природных причин.

Как ни странно, почти все остальные докладчики – это бывшие одноклассники. Поэтому обсуждение идёт бойко и Волченя чувствует себя страшно гордым. Ведь он разбирается в проблеме лучше всех!

– Докинз – это голова, – сообщает Змейковская, с которой Лакс имел несчастье сидеть два года за одной партой, – Если бы не Докинз, я бы никогда не узнала, что президента «Католиков за христианскую политику» зовут Гэри Поттер!

– А всё-таки, с муравьями проблема, – вторят ей из глубины автобуса, – Они рано или поздно начнут оживать. Информация, закодированная в янтаре, ясно показывает, что…

Что показывает информация в янтаре, Лакс уже не узнает. Они прибыли. Здание с полукруглыми окнами похоже на склеп. Регистрация – и можно гулять по городу.

Лакс блуждает по длинным улицам, размышляя о разнообразии городских ландшафтов. Сворачивает в переулок и у него захватывает дух.

Похоже, он незаметно для себя поднялся на замковую гору. Прямо под ногами – высоченный обрыв, а внизу расстилается город, очерченный на горизонте гладью моря, сверкающей, словно фольга. Аккуратные, словно циркулем проведённые улочки тянутся прямо у него под ногами, и при этом так далеко, что кружится голова.

Солнце садится, заслонённое шпилем городской ратуши. Тени удлиняются, сперва лижут ему ноги, а потом проглатывают целиком.

– Волченя, ты?

Змейковская у него за спиной. Она запыхавшаяся, мокрые волосы прилипли к лицу.

– Да, я.

– Отойди, отойди от края! Спиной к стене! Да, теперь хорошо.

– Ты чего? Что случилось?

– Лакс, ты живой? Ты точно живой?

– Живой я, живой. Что надо? Конференция начинается?

(Интересно, а, к примеру, зомби тоже считают себя живыми?)

– Лакс, они убивают!

– Рита, замолчи, выдохни, скажи внятно. Кого убивают? Кто убивает?

– Они всех убивают, – Змейковская его даже не слушает, – всех, кто приехал. Старшую уже убили, Шушуку, всех. Автобус перевернули, горит. Всех убивают!

И действительно, за домами поднимается в небо столб чёрного дыма.

Все уцелевшие участники конференции сбились в кучу и пробираются промозглыми дворами. Уже ночь, на улицах загорелись белые фонари, но во дворах темнота.