Лев Липовский - Колыбель для Ангела

У ворот церкви отец Алексей, к своему удивлению, увидел старенький полицейский «уазик» и скучающего за его баранкой участкового – капитана Фролова. Это обеспокоило его – с чего бы участковому в такую рань находиться у церкви? Не иначе, как что-то случилось.

– День добрый, батюшка, – Фролов, заприметив священника, бодро выскочил из машины.

– Дай бог нам всем хорошего дня, – перекрестился отец Алексей. – Что привело тебя к божьему храму в столь ранний час, Юрий Степанович?

– Час для нас с вами, батюшка, не такой уж и ранний, – Фролов казался озабоченным.

Это насторожило священника еще больше:

– И это верно. Так что ж, по службе дела в храм божий привели, или самому божья помощь потребовалась?

– Пожалуй, по службе батюшка. Не знаю, чья здесь помощь нужна больше. Одно скажу точно – без вашей помощи, батюшка, мне, пожалуй, не обойтись.

Отец Алексей пристально посмотрел на Фролова, произнес:

– Пойдем, Юрий Степанович, в храм Господень. Там и думается легче.

На крыльце их встретил и поприветствовал дьякон.

Перекрестившись перед входом в храм, они вошли. То, как Фролов снял фуражку на входе, спешно перекрестился и неуклюже поклонился, отец Алексей заметил, но виду не подал, лишь подумал: «Пусть с трудом, но возвращаются люди к святой вере. Слишком долго прежде народ от нее отучали, а сейчас люди поворачиваются к Богу лицом и сердцем, значит, есть в том знак доброго начала».

Прошли в ризницу. Отец Алексей облачился в епитрахиль, набедренник, пояс и поручи, надел большой крест, и, обернувшись к образу Иисуса Христа, перекрестился.

Затем позвал участкового.

– Что ж, рассказывай Юрий Степанович, какие дела привели тебя, – отец Алексей огладил окладистую бороду и выжидающе посмотрел на Фролова. Взгляд его выражал сосредоточенность и внимание.

– А дело вот какое, батюшка. Вчера в приемное отделение нашей больницы привезли какого-то бродягу. Нашла его за своим огородом бабка Назариха, соседка ваша, что на окраине, у леса, живет. Назариха мне рассказала, что лежал бродяга тот без сознания – глаза открыты, и туманный взгляд в небо направлен. Ни крови, ни повреждений никаких на нем не было. На «скорой» привезли его в больницу – с тех пор так там и лежит, с открытыми глазами, но без сознания. Меня удивить трудно, не такое видывал, но я его увидел – мурашки по коже побежали. Лежит огромного роста мужик, вроде неживой, а вроде как вот-вот встанет – словно внезапно застыл. Врачи вокруг него суетятся, обещали сделать все возможное. На койку больничную он не вмещался, так они там из двух коек одну соорудили. Страсть какой огромный. И вообще, что-то в нем есть такое необычное, а что – не пойму.

Фролов замолчал и в задумчивости теребил ремешок фуражки, размышляя, чем же его еще так поразил незнакомец.

Отец Алексей, перекрестившись, вслух произнес:

– Спаси его Христос, – пригладил бороду и вопросительно посмотрел на Фролова. – Что ж, благословить болящего и страждущего – мое предназначение.

– Да, конечно, – спохватился Фролов, – и это, само собой, необходимо. Но я, собственно, хотел попросить помощи совсем по другому вопросу. У него вещей-то с собой немного было – так, котомка с парой тряпок, но вот среди них одна вещичка, пожалуй, интересная будет. Вроде, как церковная.

Отец Алексей удивленно взглянул на Фролова.

– На ней знак вроде креста, – пояснил свое предположение Фролов. – Хотя я и ошибаться могу, но очень похоже. Так вот я и подумал, не в церкви ли какой украдена штука эта. Страна наша большая, кто знает – где этого бродягу носило. Прежде, чем докладывать начальству, решил вот для начала проконсультироваться относительно принадлежности ее к церковному инвентарю, авось ценность какую представляет.

– В эксперты насчет ценности я, конечно, вряд ли сгожусь, – отец Алексей слегка нахмурил брови, – однако принадлежность к церковному инвентарю, пожалуй, определить смогу.

– Вот и хорошо, – обрадовался Фролов, – я ее сейчас принесу. Она у меня в машине. Уж не обессудьте, займу у вас немного времени.

Отец Алексей согласно кивнул.

Фролов торопливо вышел, а отец Алексей задумчиво прошелся по ризнице. Впервые к нему обращались с такой просьбой. К тому же услышанное немного взволновало его. Не часто в их тихой и благополучной станице происходят столь необычные события.

Вернулся Фролов. В руках он нес потертую старинную кожаную сумку с длинным наплечным ремнем.

– Вот все его богатство, – Фролов поставил сумку на стол.