Лев Липовский - Колыбель для Ангела

есть сна свой мир –

обширный мир действительности странной …»

Джордж Гордон Байрон

Полет… Стремительный, безудержный, лихой, от которого перехватывает дыхание, сдавливает грудь, сжимает сердце, холодит кровь.

Полет в неведомую высь, в бесконечность, которая влечет и ужасает своей безграничностью, немыслимой далью и совершенной близостью.

Охватывает вихрь, он несет, не давая задуматься – куда и зачем, в нем нет надежды на возвращение. Да и мыслимо ли вернуться куда-нибудь из ниоткуда. Только полет в никуда, нескончаемое движение в бесконечность, и нет ему направления…

…Страха нет…

…Восхищение…

…Вокруг – ничего, полное ничто… Вдруг, в этой идеальной пустоте возникают какие-то блики. Это песчинки света, которые пролетают сквозь тебя, не касаясь. Затем они все более уплотняются, образуя единое целое, казалось бы, не связанное между собой, совершенно отдельное от всего остального, но при этом единое со всем остальным …

Внезапно пронзает осознание – нет того, что именуется плотью. Нет ощущения той щемящей боли, которая сдавливала грудь, сжимала сердце, холодила кровь. И нет дыхания, которое перехватывало от этой сжимающей силы… Всего этого просто нет…

Но есть великолепная сущность, которая летит в своем головокружительном полете, все более ускоряясь и совершенствуясь…

Наконец что-то совершенно сформированное и организованное начинает обретать степень абсолютного, и ты уже знаешь, что эта сущность и есть ты…

А вокруг такие же крупинки света, собранные воедино, в такие же сущности и всех их в отдельности и единой общности ты знал всегда… А вместе – чудесное, великолепное сияние, образующее что-то немыслимо Грандиозное, стремительно несущееся вперед…

Возникает непреодолимое желание скорее достигнуть и пересечь границу таинственного предела, за которым открывается главная тайна, звездным пологом покрывающая загадочное понятие – Мечта. Вот уже совсем близко и можно разглядеть дивные просторы, великолепные ландшафты, от вида которых расцветает сознание…

Звонок…

Откуда-то издалека. Настойчивый, нетерпеливый…

И внезапное падение в бездну…

Да, это звонок.

Телефон.

Веки медленно приоткрылись и взгляд в полутьме нащупал потолок с полоской света от неплотно зашторенного окна. Будильник на тумбочке отрешенно показывал половину десятого. Утро или вечер?

Азаров встрепенулся и потерянно уставился на будильник, потом схватил с тумбочки наручные часы. Они оказались солидарны с будильником. Но их лунный циферблат сомнений не оставлял – сейчас утро и это означало, что он снова проспал, во второй раз за последний месяц. Азаров, в отчаянии, бросил часы на тумбочку, с ненавистью взглянул на будильник, который был, впрочем, ни в чем не виноват. Старый, еще советский, будильник был надежен и практически вечен, как железный молоток. Азаров точно знал, что будильник звонил в шесть утра, как и в прошлый раз, только он его не услышал.

Азаров поднялся с постели, встал на ноги и… рухнул на пол. В недоумении глядя на непослушные ноги, попробовал пошевелить ими. Ноги вяло повторили заданные движения. Души коснулся легкий холодок испуга. Энергичный, спортивный, в свои сорок с небольшим, Азаров понятия не имел о каких-либо недугах. Трехдневный насморк – единственный сбой, который прежде мог допустить его организм. Но сейчас Азаров был в замешательстве – что с ним происходит?

Между тем, неуемный телефон настойчиво продолжал звонить. Азаров снова попробовал встать на ноги, и облегченно вздохнул – они вновь стали привычно послушны.

Добравшись, наконец, до телефона, лежащего на журнальном столике, он тяжело опустился в стоявшее рядом кресло и нехотя взял трубку.

– Я слушаю, – произнес он устало.

– Руслан, ну и как это понимать? Все телефоны отключены, благо – на домашний ответил.

Азаров узнал голос Алены, секретаря редакции журнала «Танаис», в котором он в последние полтора года работал корреспондентом.

– Доброе утро, Ален, – Азаров сконфужено потер лоб ладонью. – Вряд ли я смогу объяснить это самому себе, а тебе уж тем более.

– Мне-то ладно, а шефу? Он, мягко говоря, страшно недоволен.

– Я представляю.

– Нет, не представляешь! Ему уже час звонит помощник нашего незабвенного депутата, который назначил тебе встречу. Шеф кипит, и я уж не знаю, что ему соврать. Сказать, что ты заболел, так он и не поверит – при твоем-то бычьем здоровье.