Вячеслав Тимонин - Жилище страха

Жутко свищет обжигающий ветер и бешено гонит на берег вспененные волны. Они похожи на табун диких лошадей, в чьи белые гривы вплетены седые всполохи. Они бьются о скалы неумолимо: отступают, снова атакуют, и снова.

– Долгий отрицательный угол тангажа, – раздаётся бездушный голос компьютера.

– Стефан, одумайся, – это уже Ники. В её голосе грусть, приправленная слабой ноткой отчаянья.

Не отвечаю, мне нет дела до обоих: меня зовёт Катрин.

Я слышу её голос далеко внизу, где сердито гудят прибрежные камни, где бросаются на гальку жгучие брызги, где стонут пещеры и гроты. Их песнь завораживает и лишает воли. Плеск, гул, шорох, свист, неравномерные удары волн о камни звучат, точно рифмы – всё звуки слилось в один непрерывный плач о моей потере.

Пенящийся ад всё ближе. Мне кажется, что дельтаплан Катрин всё ещё кружит над ним, прощаясь со мной. Вот он кренится и, словно решившись, срывается в крутом пике. Яркое пятно дельтаплана исчезает в серой пелене прибоя. Я вижу только острые пики, на них зловеще шипит, испаряясь, кислота.

Ники плачет:

– Стефан, пожалуйста… Не делай этого!

– Почему? Меня ждёт Катрин.

– Опомнись, Стефан, она умерла неделю назад, – кричит Ника.

– Нет же… Она там…

– Там её тело, изломанное и обожжённое.

– Пусть так, но зачем мне жить без неё?

– Чтобы жить! Наперекор всему! – она шепчет, – Потому что я люблю тебя.

«Люблю тебя», – повторяю я, пробуя слова на вкус.

Катрин была горячо влюблена в небо, а умерла в море. Она много рассказывала о невероятном ощущении свободы, на фоне которой секс кажется жалкой каплей плещущих через край чувств. Я вновь представляю её: обнажённая, по щиколотку в бурлящем океане, она улыбается мне и манит. Но сжимаю ручку управления крепче, и дельтаплан охотно подчиняется. Расправив крылья, наплевав на законы физики, он выходит из затяжного пике. Ветер подхватывает, его напор так силён, что мне кажется, будто я снова падаю в голубую бездну. Но на этот раз уже вверх.

Я смещаю центр тяжести, кренюсь влево и замираю над бесконечной тёмно-голубой гладью, по которой безмятежно перекатываются маленькие белые барашки. Упиваясь пьянящей свободой, я думаю о том, что пройдёт ещё много лет, прежде чем в океане Орфеи зародится жизнь, и сейчас ему незачем знать, что такое смерть.

– Ника, я вернусь.

Энергетический щит замерцал и исчез. Луч дезинтегратора впился в беззащитный корпус корабля. Не встречая сопротивления, когерентный пучок излучения прошил его насквозь. Из боевых люков по периметру корабля вспучились огненные облака. Теряя кислород, словно кровь, километровой длины крейсер завалился по крену, вздрогнул и переломился пополам.

Оставляя пылающие развалины испаряться, сотни громадных кораблей яростно швырялись друг в друга смертоносной энергией. Бледные лучи радиации, слепящие комки плазмы, крылатые ракеты, рогатые мины, позитронные ловушки – жгли, рвали и плавили металл, кремний, кости и плоть.

Всё и вся валилось в гравитационный колодец, как в чудовищную мясорубку.

И вот, защитники планеты Эола дрогнули…

* * *

У командующего Д’эбуа не осталось и тени сомнений. И не было иного выхода.

Нечеловеческая четырёхпалая рука легла на холодный металл. Биосканер опознал владельца и подчинился. Гигантская машина, спрятанная в каменных недрах планеты, ожила.

* * *

Старый подхалим советник К’уатэ вошёл в Зал Преклонений. Переступив порог, он слегка качнул несуразную, усыпанную мелкими рогами голову вперёд, считая этот небрежный жест поклоном. Шесть маленьких пронзительных глаз, глубоко утопленных в глазницы, беспокойно зашарили по огромному залу. Он на секунду замешкался, пытаясь понять, где сейчас находится Серый Император.

Наконец, он увидел мутное облако у Витража Сомнений и поспешил к нему, громко цокая когтями по мрамору.

Уходящие на километровую высоту своды зала множили звуки, создавая иллюзию нереальности происходящего. Еле слышное шуршание просторных одежд К’уатэ рождало грохот водопада. Скрип его костлявых конечностей множился эхом; звук существовал, кажется, независимо от движений советника.

У Лестницы Тринадцати Шагов, на самой вершине которой клубился Серый Император, К’уатэ остановился и преклонил колени. Все три, от чего стал похож на живой канделябр. Зал отозвался противным скрипом.

– Мой Император, спешу доложить, победа Серого Ордена близка. Тяжёлые корабли теснят Д’эбуа на правом фланге. Флот уже продавил его хвалёную эшелонированную оборону до верхних слоёв атмосферы. Не осталось никого, кто мог бы помешать Вам опустить Сумерки на города Эолы. Я…