Андрей Пучков - Тени холодного солнца

Но впоследствии девочка привыкла и страшные легенды замка уже не вызывали в ней прежнего ужаса, они словно бы поблекли и потускнели. А утомившись за день работой по замку она засыпала глубоким сном без всяких сновидений. Впоследствии они с девочками придумали даже такую игру – «Разгляди вампира», по другому она называлась просто: «Страшная игра».

Смысл игры был очень прост и заключался в том, что одна из девочек должна была войти в этот страшный зал со свечой в руке и смотреть на дьявольский портрет, не закрывая глаза, как можно дольше. А её подруги стояли в это время в галереи и громко считали вслух. Естественно побеждала та из них кто продержится дольше всех. За всё время существования этой глупой игры, дольше всех продержалась восемнадцатилетняя Клавдия. Она выдержала до счёта семьдесят пять, хотя Катарина была уверенна что девочки считали слишком быстро.

Сама же она продержалась только до сорока двух. Затем, в стоявшей перед портретом, девушке просыпался пронзающий душу страх, и шалунья, издавая визг, вылетала прочь из зала и бежала со всех ног по галереи в сторону спальни. Её подруги мчались вслед, также оглашая своим громким визгом весь этаж замка. Потом визги сменялись смехом и игра завершалась до следующего раза. Часто старшие слуги гоняли их и не давали играть. Особенно их игра раздражала старую кастеляншу Марту, самую старую из слуг замка. Говорили что ей скоро исполнится девяносто лет.

– Ах вы бесовские девки! – ругалась старуха. – Вот смотрите, доиграетесь! Ох накличете на нас беду! Разбудите этого проклятого Дьявола! – Но Клавдия, победительница в их глупой игре, и без того дорого за это заплатила. Бедняжке потом долго снились кошмары. Часто она вскрикивала и бормотала во сне -«Мёртвые идут! Мертвецы пришли за мной!» и этим очень пугала других девочек.

В добавок к этому, Клавдия стала очень бояться темноты. Оказавшись в какой-нибудь тёмной комнате она сразу начинала дрожать, а кожа девушки немедленно покрывалась мурашками. Клавдии казалось что вот-вот её схватит за плечо страшная костлявая рука, а на шее сомкнутся мертвые зубы одного из давно умерших хозяев замка. Так что, бедной девушке недёшево обошлась её глупая дерзость. Но запретный плод, как известно, сладок и юные шалуньи даже не думали бросать свою игру.

Поначалу Катарина не понимала что не так с этим портретом. Написанный не на холсте, как все другие картины в замке, а на большой буковой доске, он был самой древней картиной из всех что здесь имелись. Ему наверное уже насчитывалось не менее четырехсот лет. Почерневший от времени он, как-бы, сам по себе излучал седую, далёкую древность.

Неизвестный художник написал его в традиционной для средневековья манере. Портрет изображал некую семейную группу расположившуюся на лужайке на фоне замка. Правда в том мощном, неприступном сооружении, возведённом исключительно в военных целях, и без всякой претензии на красоту и изящество, едва ли можно было узнать нынешний замок фон Траумбергов.

Пожилые мужчина и женщина степенно сидели в высоких креслах. У ног мужчины, прямо на траве, примостился юноша лет четырнадцати с длинными каштановыми волосами. Он печально взирал с портрета своими большими глазами и гладил борзую собаку с узкой, тонкой мордой. Возле кресла женщины стояли две молодые симпатичные девушки, по видимому дочери – погодки. Обеим было не больше шестнадцати – семнадцати и одеты они были, по мнению Катарины, в очень странные платья. На остальных фигурах тоже были забавные старинные одежды. Лица всех изображенных на портрете людей выглядели натянутыми и совершенно безжизненными. Будто-бы они застыли во времени и проявляли полнейшее равнодушие ко всему на свете. Изображение голов и других частей тела, что казались не пропорциональными, свидетельствовало о несомненно средневековом происхождении портрета. О том же говорило и его своеобразное обрамление по периметру. Причудливая окантовка состоявшая из девиза на латыни и различных причиндалов в виде геральдических щитов, мечей и секир.

– Подумаешь, ничего особенного, – пожала плечами Катарина увидев портрет в первый раз. – Странные они какие то тут все. Головы слишком большие а руки наоборот. Как-будто не настоящие, совсем как у тех кукол что в комнате молодой госпожи. Ой… а вот у этой шея очень тонкая! Такой же не бывает.