К тому времени как подруги дошли до школы, до окончания занятий оставалось пять минут и на улице уже теснилась толпа из родителей, в основном из мамаш. Кристина устала, продрогла и озябла.
– Лиз, ну правда. Мне здесь неуютно, – пожаловалась она.
– Дело твое, – пожала плечами ее спутница. Она стояла под деревом, одной рукой придерживаясь за ствол, а другой задумчиво описывая в воздухе круги. – Я ж тебя не держу.
– Если она нас засечет, то позовет копов.
– Ты хочешь сказать, засечет тебя .
– Лиззи, пойдем отсюда. Давай займемся чем-нибудь другим.
Но брюнетка не уходила, и Кристина осталась. Из осторожности она отошла немного дальше вверх по улице и держалась возле ограды одного из домов: стояла там, опустив голову, но не уходила. Вот на улицу уверенным шагом зашла Кэтрин. Обменялась парой фраз кое с кем из матерей – с одной задержалась подольше, с небольшим разговорцем, вначале серьезным, а затем со взаимными улыбками. Видно было, как, просачиваясь сквозь толпу, она кладет кое-кому руку на плечо или предплечье и эти люди радушно пропускают ее, явно сознавая ее право здесь находиться.
Когда Уоррен добралась до ворот, с ней там поздоровалась дежурная учительница. Сначала она о чем-то весело с ней защебетала, а затем, что-то вспомнив, полезла в папку. На свет появился цветной бумажный лист, над которым они с Кэтрин взялись что-то обсуждать. Миссис Уоррен задала какой-то вопрос. О чем был этот документ? Быть может, он не такой уж и важный… Концерт, школьная поездка, викторина. Нечто, известное только им , но никак не тебе. Синий лист бумаги содержал в себе целый мир – вселенную, которой ты не знаешь и не узнаешь никогда.
Лиззи все так же держалась за дерево, только рукой вращать перестала. Теперь она пристально, с непроницаемым лицом смотрела на Кэтрин, впитывая любую мелочь, любое ее незначительное, казалось бы, движение.
Через игровую площадку бегом неслись Элла с Изабеллой. Когда их выпустили на волю вольную, младщая – Изабелла – без всяких обиняков напрыгнула на Кэтрин, не проверяя даже навскидку, готова ли мать ее подхватить. Так бывает, только когда ребенок уверен в материнской любви досконально и знает, что мама поддержит его всегда. У Кристины мать была не такая. Сейчас ее уже не было в живых, о чем дочь, честно признаться, как-то не очень и горевала. Было бы, конечно, неплохо, если б жизнь складывалась иначе, но уж как сложилось.
Лиззи все так же безмолвно наблюдала.
Миссис Уоррен пошла вверх по дороге, держа в обеих руках ладошки своих дочерей. При ходьбе она поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, выслушивая их рассказы о школьных буднях вперемешку с размышлениями и вопросами – женщина была в центре своего мира.
Внезапно до Кристины дошло, что Лиззи рядом нет. Она шла теперь вдоль улицы за Кэтрин с детьми.
Вот троица остановились на травянистом пятачке у оконечности набережной Гудзона. Здесь они оперлись на ограждение (Уоррен просто прислонилась к нему, а ее дочкам пришлось встать на цыпочки) и стали смотреть на реку. Кристина потеряла счет входящим звонкам и эсэмэскам – их было, как минимум, четыре или пять. Вот СМС от Джона с вопросом, где ее носит, затем еще одно сообщение от него же (хватило, видно, ума и чуткости сообразить, что если она не отозвалась с первого раза, то значит, где-то чем-то занята и ее лучше не теребить!). Джон он такой. Все взвешивает, даже если в итоге наступает момент, когда он решает переставать думать и вместо этого начинать действовать. Можно даже представить, как он ее сейчас где-нибудь дожидается, желая поговорить насчет того, как быть дальше. Может, он собирается позже направиться вдвоем в ресторан, если их там еще ждут.
Все-таки у Кристины опора в этом мире была. Большинство ночей она на несколько часов становилась чем-то вроде центра шаткого мироздания случайных людей: женщиной, по воле которой течет благостный поток спиртного. Этот поток, а еще ручеек непринужденного общения на то время, пока вокруг вожделенного источника из бухла толкутся все те мужчины (и женщины). Многие из них были разведены или якобы не состояли в браке. У других вроде как имелось жилье – но когда человек заказывает себе выпивку за полчаса до полуночи, то невольно напрашивается мысль, а является ли то место, где он сейчас отсутствует, для него действительно домом? При этом не имеет значения, как долго и усердно он трудится для оплаты своих счетов, и неважно, ждет его там кто-то или нет. Про себя Крис неоднократно подумывала, что лучше закончит как Лидия, чем как кто-нибудь из этих неприкаянных призраков – людей, которые дома чувствуют себя хуже, чем на чужбине.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу