Ольга Дерябина - Позитив

Мужчина ловко наклонил её, подставив крепкую руку под её спину, ещё раз закрутил в своём вихре и вернул на прежнее место на скамейке. Галантно поклонился и, танцуя, продолжил свой путь.

Увидев, что его фотографируют, мужчина снова снял шляпу, чуть наклонился вбок, держа её вверх полами, затем подкинул, ловко поймал и вернул на место, по привычке сдвинув.

Роману не терпелось посмотреть фотографии. Если их сделать чёрно-белыми, они станут ещё более выразительными. Он ухватился за эту мысль, задумавшись об её истоках. Фотографией он занимался около часа, и то лишь глядя в продолговатое окошечко и экспериментируя на ходу.

Он понял, как на самом деле хотелось получить запретный плод. А потом вспомнил источник чёрно-белого цвета, и улыбка сползла с лица.

Когда не стало мамы, а папу забрали в тюрьму, Рома стал жить у бабушки Кати. Возрастом она была немолода, но опекунство в местной администрации пошло навстречу: в родном доме всё лучше, чем в детском. Бабушка ещё работала, так что могла их содержать. Других кандидатов-родственников у сироты больше не было.

Они жили дружно. Бабушка кормила его домашними пирогами, устраивая празднества со своим фирменным – вишнёвым, помогала справляться с уроками, приглядывала, чтобы его никто на улице не обидел, а по вечерам просила почитать ей вслух.

Бабушка с внуком не говорили о том, что произошло. Даже старались избегать тем, связанных с его родителями. Маленький Рома думал, что бабушка забыла про его маму, всё-таки немолодая уже, память слабенькая. Но однажды застал её плачущей.

Рома давно отправился спать, однако из-за духоты долго ворочался по мягкой постели. Поняв, что просто так не уснёт, он решил сходить на кухню выпить стакан воды.

Спальня, где он теперь жил, когда-то была маминой, она выходила в другую комнату – «зал». Сразу справа от его дверей стоял старенький телевизор на тумбочке. Дальше колыхались шторы приоткрытого балкона.

Рома посмотрел влево. Диван, где обычно спала бабушка, был ещё не разобран. Он прошёл вдоль шкафов, закрывавших стену слева, до следующей двери. В кладовке находилась швейная машинка, были разложены клубки шерстяных нитей, спицы, куски ткани, защемлённые в большие круги. Бабушка любила рукодельничать и сделала из кладовки себе мастерскую.

Если она рукодельничала, то крашеная деревянная дверь освещалась по периметру. Сейчас привычного желтоватого прямоугольника не было.

Откуда-то справа он услыхал всхлипывание. Рома направился в сторону тёмной кухни. Хотя это странно: если бабушка там, то почему не включает свет? Или решила сэкономить?

Мальчик пошёл к арке, часть которой перекрывал стеллаж с книгами. Всхлипывание повторилось. Рома на цыпочках, стараясь не шуметь, приблизился к коричневым полкам и выглянул из-за потрёпанных корешков.

Бабушка сидела у окна на табуретке, ссутулившись над какой-то бумажкой, и плакала. Поднимала глаза на освещавшую помещение луну, крестилась, горько вздыхала и снова опускала глаза на листок.

Скрипнула половица, но из-за шума оживлённой дороги за окном бабушка не услышала звука. Она снова перекрестилась и из квадратного кармана кофты без рукавов достала платок.

Рома не знал, что делать. Пить ему перехотелось, можно было бы тихонько уйти, пока бабушка не заметила его присутствия. Но вдруг ей станет плохо? Она же старенькая, не сможет себе помочь. Им в школе рассказывали об этом и о том, что нужно делать в таких ситуациях.

Неожиданно табуретка отодвинулась, бабушка встала, продолжая смотреть куда-то на луну и прижав листок к груди. Рома растерялся ещё больше. Добежать до своей комнаты он не успеет, и половицы могут скрипнуть. Выйти сейчас, будто он только что встал – бабуля не поверит: врать внук не умел. Хуже будет, если она обнаружит, что он спрятался и следит.

Пожилая женщина ещё раз перекрестилась, вздохнула, положила листок на стол и направилась к выходу. Рома шагнул за стеллаж с книгами, боясь, как бы звук колотившегося сердца не выдал его присутствия. На всякий случай затаил дыхание, закрыв рот ладонями, чтобы случайно не выдохнуть.

Бабушка, едва шаркая тапочками по кругловатым доскам пола, прошла мимо стеллажа в ванную. Внук услышал, как щёлкнула задвижка, а потом полилась вода.

Самое время бежать обратно в постель, но раздирало любопытство: что заставило бабушку плакать? Он прошёл на кухню. На столе лежала чёрно-белая фотография мамы.

Она была красива. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами, руки в садовых перчатках. Локоны чуть растрёпаны, и взгляд удивлённый, будто она не ожидала этого кадра.