Владимир Чуринов - Иоганн ван Роттенхерц – охотник на монстров

* * *

Церковь была довольно приличной – кряжистое каменное строение с высоким шпилем, как принято у бригланов, резные фигуры святых на карнизах, мозаика со священным кругом над входом, двустворчатые двери из лакированного дерева приветливо распахнуты.

Закрыты были ворота в окружавшей территорию церкви каменной стене. Оставалась лишь узкая кованая калитка, похоже, большого притока верующих тут не ожидали.

Инвалидное кресло с трудом протиснулось в калитку, за ней оказался ухоженный сад с извилистыми каменными дорожками и несколькими потемневшими от времени статуями святых. Глубже виднелся огород с теплицами, колодец, несколько хозяйственных строений. В том числе длинное жилое здание с кельями. Где, скорее всего, и держали в своё время Ребекку.

Было около пяти часов вечера, солнце клонилось к закату, до ближайшей службы оставался час, времени для беседы должно было хватить.

Иоганн много думал на обратном пути к городу, и решил перед тем, как забрать заслуженный гонорар у бургомистра, неплохо бы посетить городского священника.

Охотник кивнул хальсту, они переглянулись, напарник кивнул в ответ. Гиттемшпиц отправился в сторону жилого строения, кресло покатилось силами своего "наездника" в сторону церкви.

Отец Авелан нашёлся у алтаря, рядом с чашей святой воды. Это был высокий тёмноволосый мужчина средних лет, с благообразным круглым лицом и добрыми глазами. Он отдавал распоряжения нескольким церковным служкам, касающимся уборки помещения. Следовало отдать должное – церковь выглядела ухоженной и очень чистой, о здании очевидно хорошо заботились.

– Отец Авелан? – проскрипел старческий голос, говоривший кашлянул.

– Да, сын мой, – откликнулся священник и, обернувшись, был несколько удивлен, увидев перед собой старика на кресле-каталке, даже подумал, уместно ли такого называть сыном.

– Я хотел бы поговорить о Ребекке Гиттези, – реакция святого отца позабавила охотника на монстров, и он сразу решил усилить замешательство собеседника.

– Я, вы… Но. А как же. Само собой, – священник побледнел, у него сразу сел голос. Жестами пригласив гостя следовать за собой, Авелан провёл его в свой кабинет, расположенный в глубине церкви.

Кабинет был таким же чистым и ухоженным, как вся церковь, похоже, у священника не было недостатка в помощниках. При том, место было довольно аскетично обставлено. Только необходимое – стол тёмного дерева, шкаф для одежды и книг. Простая деревянная кровать. Полочка с Книгой многих ликов и бронзовый круг над ней.

– Так о чём именно вы хотели поговорить… эээ, сын мой? – священник запер за гостем дверь на засов, затем прошёл за свой стол и опустился в рабочее кресло с низкой спинкой.

– Иоганн ван Роттенхерц, – было даже немного обидно, что Авелан до сих пор не слышал о нем, в конце концов, охотник работал в городе уже больше двух недель. – Я хочу поговорить о девушке, которую год держали взаперти на территории вашей церкви. Пару раз, правда, выпускали погулять по саду. Девушке, которую как рабыню держали здесь взаперти и заставляли работать.

– Но откуда вы? – священник замешкался, его румяное лицо начало краснеть. – Как вы это всё узнали?!

– Она сама рассказала, – мрачно наслаждаясь эффектом, ответил Иоганн.

– Но я слышал… – священник поражённо смотрел на собеседника.

– И правильно слышали. Она рассказала мне об этом. А затем я её упокоил, – Старик флегматично потянулся и хрустнул костями сцеплённых рук.

– О, – сконфуженно кивнул Авелан.

– Я не собираюсь вас судить, святой отец, – спокойным, чуть грустным голосом продолжил ван Роттенхерц. – Просто хочу узнать, почему? Что заставило вас, человека, принявшего сан, пойти на подобный поступок?

– Не ожидал я, – глухо проговорил священник, – что умертвия способны к исповеди. Вы хотите знать причину? – Взгляд тёмных глаз Авелана пересекся с взглядом Иоганна, – Дело в бургомистре. Дело в моей пастве. Дело в тех, за кого я взял ответственность! – он распалял сам себя, судорожно искал аргументы, вскочил, размахивая руками. – Я должен думать о благополучии общины! О своих прихожанах. Я должен заботиться о мужчинах и женщинах этого города, о тех, кто вверил себя моим заботам. О тех, кто надеялся на меня!

– И как это связанно? – с улыбкой на тусклых сморщенных губах поинтересовался охотник.

– А вы и правда, не понимаете? – вяло рассмеялся священник. – Мы бригланы. Я и моя паства. А здесь, – он чуть помолчал, – здесь почти алмарская земля. Здесь они – бургомистр, полицмейстер, граф, который над ними. Здесь они сильнее меня. Неужели вы думали, что я стану воевать с имперской властью, которую, как ни печально, представляет здесь Мальбор, ради какой-то безродной девицы?