Сицилия Морэ - Незанимательная миниатюра

Пока я переодевалась за ширмой явно привезенной из Японии, Эмили давала мне распоряжения. Для начала я должна была вытереть везде пыль метелкой из страусиных перьев, потом вымыть полы, не используя порошок, а затем, после еды, перемыть посуду, которой оказалось чересчур много.

Работы оказалось достаточно, и это неудивительно, ведь квартира занимала два этажа, плюс выход на крышу, откуда открывался потрясающий вид на туманный город.

Почти каждый день к МакСтюартам приходили гости. В дневное время забегали подружки Эмили с детьми оставляя их на попечение милой няни Элеоноры Китон, следившей за очаровательными близнецами Эмили и Джошуа – Джулианом и Алексис. Детишек я видела редко – в основном они сидели на втором этаже в своей огромной комнате, завешанной разноцветными шторами и обставленной резной мебелью, а с Элеонор я встречалась за обедом. Она была очень красивой молодой особой с прямой осанкой и невероятно большими карими глазами. Девушка жила в доме, потому что только она могла успокоить близнецов, которые могли заплакать без всякой на то причины.

К пяти часам приходили родители Джошуа, и после восьми вечера их сменяли общие друзья четы МакСтюартов. До полуночи было принято играть в карты и пул, расположившись в уютной комнате на первом этаже, откуда доносился смех и стук шаров друг об друга.

Я не покидала рабочее место до тех пор, пока последний слегка подвыпивший мистер или миссис не покидали аппартаменты МакСтюартов. Потом я быстро вытряхивала переполненные пепельницы в мусорное ведро, протирала стол и мыла бокалы из-под вина и шампанского.

Работа была тяжелой и изнурительной. Приходя домой, мне хватало сил на то, чтобы умыться холодной водой и упасть на кровать. В такие моменты, уставившись пустым взглядом на облупившийся потолок, я думала, что способна только убирать, драить и потом валиться от усталости. Я считала, что пора сдаться и вернуться в родное гнездышко: в теплый дом, стоящий на холме, с которого я в детстве каталась на санках. Однако что-то мне подсказывало – не стоит мне все бросать – надо продолжать работать.

Я вставала каждое утро в шесть часов и шла к МакСтюартам к восьми. Возвращалась домой в начале третьего ночи. Это был мой привычный график работы с жалованием, хватающим только на оплату квартиры и глоток виски в баре. Но однажды одним утром все изменилось.

Я как обычно пришла на работу и принялась за уборку. Раньше я всегда начинала убираться с гостиной, но в тот день сама не знаю почему, я, взяв в руки метелку, направилась в библиотеку. Поднявшись по винтовой лестнице, я свернула налево и отворила дубовую дверь. Войдя в комнату, я первым делом направилась к окну и отодвинула тяжелые портьеры. Сквозь чистое стекло, вымытое тщательно мною вчера, и узорчатые решетки я увидела на улице четверку одетых в форму полицейский. Из кабачка вышел полисмен, держа под руку пьяного мужчину. Я глубоко вздохнула, сочувствуя бедолаге, который, наверное, устроил дебош в заведении.

Я отвернулась от окна и в раздумьях направилась к шкафу, набитому собраниями сочинений мировой литературы. Чтобы достать до верхних полок мне понадобилось принести стремянку из кладовки. Боясь упасть, я медленно поднялась в полный рост на неустойчивой лестнице, держась руками за полки.

Книги я любила. Я читала очень много и с удовольствием, поэтому увидя на последней полке толстую книжку в красном переплете, я вытащила ее и бережно раскрыла. Перелистывая страницу за страницей, я углубилась в чтение. Я простояла бы так еще долго, если бы часы, стоявшие возле окна, не пробили девять часов. От неожиданности я вздрогнула и чуть не потеряла равновесие. Уцепившись руками в деревянные полки, я снова выпрямилась, в глазах стало темнеть, и для того, чтобы не упасть я пробежала взглядом по книгам. На мгновение взгляд уловил что-то маленькое в том месте, где стояла книга, которую я взяла.

Я потянула руку и вытащила из глубины шкафа маленькую шкатулку. Раскрыв ее, я невольно ахнула. Поставив книгу на место, я провела пыльными пальцами по мерцающим украшениям. Они были такие красивые, элегантные, искусные, что я не могла не взять в руки хотя бы что-то из лежавшего. Вытаскивая украшения одно за другим, я прикладывала их к себе и представляла, что это все мое, и я могу носить их, когда моей душе будет угодно.

Мои мечты прервали шаги на лестнице. Быстро закрыв шкатулку, я поместила ее на место, в панике не заметив, что тонкая цепочка с большим рубином осталась в моей руке. Я машинально сунула украшение в карман передника и принялась за работу, пообещав себе, что верну цепочку в самый удобный момент, который так и не наступил.