Ольга Морозова - Чернокнижник

Все вместе подняли тело и перенесли его на кровать. Демьян Иванович не подавал признаков жизни. Одна его рука крепко сжимала что-то, висящее на веревке на шее. Савва осторожно разжал пальцы – это оказался ключ. Какая-то баба запричитала:

– Барин, барин-то помер! Господи Иисусе! Без покаяния! – Все начали истово креститься, а на бабу зашикали.

Савва велел звать священника. Когда дворня разбежалась, Савва снял ключ с шеи дядюшки и положил себе в карман. Потом кликнул баб, чтобы посмотрели за барином – вдруг жив еще?

Когда все утихло, Савва пробрался в библиотеку и проделал трюк с книжной полкой. Дрожащей рукой вставил ключ в сейф, боясь, что он не подойдет, и провернул его. Дверца поддалась, и Савва извлек на свет вожделенную книгу в черном кожаном переплете. От волнения у Саввы перехватило дыхание. В коридоре послышались чьи-то торопливые шаги, Савва быстро спрятал книгу обратно, закрыл сейф и вернул полку на место, сделав вид, что изучает корешки с названиями. Вошел дворецкий.

– Батюшка прибыли, они у вашего дядюшки сейчас.

– Так он жив? – изумился Савва.

– Да. Как вы ушли, пошевелился и застонал, видно в обмороке был. Батюшка его причащает. Кончается Демьян Иванович… – старик смахнул слезу, – большой души был человек! Уж как праздник, так и подарочки, и рюмочку поднесет, и про детишек спросит, и про бабу мою… не гнушался нашим братом… эх, да что там говорить! – верный слуга махнул рукой и отвернулся, плечи его затряслись.

Савве было чуждо это волнение. Он остался спокоен, как будто ничего не случилось. Но чтобы не прослыть черствым и неблагодарным, он сказал:

– Ну полно тебе, Евдокимыч! Не убивайся так… все под Богом ходим! – Савва попытался сделать скорбное лицо.

Евдокимыч тяжело вздохнул.

– Понимаю ведь, что все в руках Божьих, но слезы так и катятся, так и катятся окаянные! Словно баба какая… стар я тоже уже… мысли всякие лезут… что там да как? У Бога-то?

– Да ты поменьше думай об этом, дорогой мой! Или дел у тебя нет?

– Да есть, барин, есть дела-то… дел тех мне до самой смерти не переделать…

– Вот и ступай, делай дела-то… барина подготовить надо, распорядись там… я один хочу побыть, – Савве не терпелось остаться в одиночестве и болтовня старика его только раздражала.

Евдокимыч еще раз вздохнул, повернулся и вышел, оставив, наконец, Савву одного. Савва закрыл дверь на ключ, чтобы никто больше случайно его не побеспокоил и вытащил книгу из сейфа.

Кожа на обложке местами уже затерлась и блестела. Савва нежно погладил ее рукой. Медная застежка позеленела, Савва отогнул ее и открыл книгу. Его глазам предстали описания сатанинских ритуалов, сопровождаемые картинками. Многие картинки были откровенно непотребными и пугающими. Савва пробегал глазами по строчкам, жадно впитывая написанное.

Савва перелистывал страницу за страницей, где-то останавливался, перечитывая по нескольку раз. Наконец он устал, закрыл книгу и убрал ее в сейф. Глаза его горели, на губах блуждала улыбка. Дядя слабак, он испугался, испугался и спрятал книгу. Наверное, сейчас мнит себя великим грешником, пытается рассказать этому благообразному попику всю правду, кается… если обрел дар речи, разумеется. А если нет, так только мычит или плачет. Идиот, мог бы иметь весь мир, а прожил жизнь земляного червяка. Боже, как слаб человек! Слаб и ничтожен! Савва потер пальцами виски – голова раскалывалась. В дверь робко постучали. Савва вскочил, спрятал книгу в сейф и открыл дверь. На пороге стоял испуганный Евдокимыч.

– Барин сейчас помрет! Идите скорее, Савва Андреевич, он вас велел кликать. Видно, попрощаться хочет. Батюшка ужо и причастил его…

Савва выбежал за дверь и бросился в комнату к дяде. Тот лежал на кровати и смотрел прямо перед собой. Савва подошел к нему и сел рядом на стул. Батюшка стоял рядом. Дядюшка глазами показал ему, чтобы тот вышел, а потом вперил угасающий взор в Савву и прошептал:

– Книгу… книгу сожги… умо… ляю… сожги… зло… ключ… где..?

– Какой ключ? – Савва сделал вид, что не понимает.

– К… люч… на шее…

– Не знаю, дядюшка, о чем вы говорите… разве это так важно? Ключ какой-то… простимся давайте.

– Про… щай, Са… в… ва… не поми… най… лихом… ты… взя… л…я… – дядюшка хотел еще что-то сказать, но вдруг узрел что-то на противоположной стене и с ужасом уставился на нее. Глаза его расширились, он начал хватать ртом воздух, пальцы конвульсивно сжимались и разжимались, цепляясь за простыню. Савва понял, что дядюшка уже шагнул за невидимую грань, отделяющую мир мертвых от мира живых. Он с некоторым интересом, хотя и не без брезгливости наблюдал момент умирания живого существа. Плоть дядюшки начала содрогаться, очевидно, дух не очень охотно покидал ее. Дядюшка исторг крик и бездыханный откинулся на подушки. Савва закрыл ему глаза рукой и вышел из комнаты.