Збава Грехович - Ангелы. Дети ночи

– Ты идешь? – меня отвлекла Ксюха.

– Да, да, – бормотала я себе под нос, пытаясь сделать несколько дел одновременно: найти схему эвакуации из пищевого блока, еще раз решить для себя, а хочу ли я оставаться здесь, под землей да с крылатыми людьми, и, насколько я трусливая натура? Бросила бабушку, поверила в опасность, сбежала… но ведь, находила себе оправдания! Тот страх, который вселяла пятерка чертей, мелких бесов, как их еще называли, гнал меня, как лавина – холодная, безжалостная, летящая, не разбирая пути… Даже если бы хотела встретить грудью смерть – не смогла бы! Ноги решили за меня.

Учебные помещения находились этажом ниже. Спускаясь по лестницам, лифты, видимо, не были предусмотрены на этих уровнях, мы с Ксюхой разделились: она примкнула к своей группе лаборантов, я же осталась одна. Мы – ботаники, не самые общительные люди. Хотя, куда уж «ботаничнее» лаборантов?

По дороге взгляд выхватил из людского потока знакомое лицо. Паша Черный – сосед по коридору, подмигнул и пошел дальше. Его команда во главе с ангелом-грубияном направлялась еще на уровень ниже. Парни и девушки, которые спускались по ступням, отличались от других групп телосложением: ни одного обвислого живота, ни одной дряблой задницы. Хотя, что я могла различить там под одинаковой одеждой? Разве что, на некоторых парнях ткань готова была разойтись по швам, обтягивая широкие плечи и массивные грудные мышцы, а девчонки, гордясь плоскими животами, позавязывали футболки узлами под грудью. Вот и все отличие от остального потока лагерных жителей.

Сравнение с лагерем в очередной раз заставило меня нервно хмыкнуть. Загнали нас, держат на голодном информационном пайке, дают обещание, что отпустят каждого. А между тем я не видела здесь никого из поколения «30+». Ну, кроме кураторов. Но эти-то, по идее, вообще – долгожители.

Еще раз взглянув на расхлябанного, спускающегося, словно кукла на шарнирах, по ступеням ангела-грубияна, я направилась за потоком «своих».

В класс пришло не более двадцати человек. Ну, точно, не самая популярная дисциплина… ой, направление. Или подразделение Армии Света. Хм, тоже мне, «воины». Чем мы можем победить Зло? Бросанием в чертей толстенных томов энциклопедии или зачитыванием до смерти краткого описания жизни Фомы Аквитанского?

– Так… что это? – вошедший вслед за нами куратор-красавчик, брякнул планшетом об стол и уставился на пустые стены учебного кабинета. Затем, недовольный то ли оттенком серого, то ли отсутствием окон, опустил голову, сдвинув бесцветные стекла очков на кончик носа, и принялся что-то выискивать на экране девайса. – Вот, так будет лучше!

И я готова была с ним согласиться, если бы не так необычно и пугающе выглядели изменения в интерьере. Техногенным колдовством наш куратор заставил стены и потолок кабинетика раздвинуться и уйти ввысь, пойти рябью и обнаружить вдруг бесконечно тянущиеся стеллажи, забитые книгами, свитками, ящичками и всем обычными для академических библиотек атрибутами.

– Мама дорогая! – восхитился кто-то рядом.

Я же чуть в штаны не наложила, когда с другой стороны от меня грохнулась книга, неаккуратно потревоженная одним из лингвистов.

– Ап-ч-хи! – поздоровался с бумажным раем кто-то у меня за спиной.

А я наблюдала за куратором. Он, словно и сам был впервые в этом месте, запрокинув голову, восхищенно рассматривал стеллажи. Но рассматривал не с щенячьим восторгом, в отличие от моих «одноклассников», а с трепетом коллекционера, который очень долго ждал, когда старый скряга откинет копыта и вся его коллекция пойдет с молотка.

В принципе, я могла его понять. Кроме огромного количества разномастных книг, я обнаружила еще и ценные породы деревьев, из которых были сделаны столы и трюмо, шкафы и торцевые полочки. Подозревая, что все вокруг – иллюзия, я подошла к стоящей неподалеку от меня конторке и провела рукой. Под пальцами тут же собралась пыль – извечный враг аллергиков и хранителей знаний, а вот под пылью обнаружился слой слегка потрескавшегося лака и изумительный рисунок дерева. Прохлада настоящего материала охладила кожу, а до носа, наконец, добрался запах вечности: кожа, окислившаяся медь и папирус – знакомый и любимый смак безвременья.

– Надеюсь, вам понравилось, – ангел-куратор поправил очки, привлекая наше внимание к себе. – Нам пора начинать.

Мои ботаники расселись за столы, приготовившись слушать.

– Гм, – перво-наперво наш крайне молодой наставник прочистил горло. А по виду и не скажешь, что волнуется. – Меня зовут Лука и я куратор подразделения Хранителей Традиций. Перед вами, – он широким жестом обозначил многочисленные коридоры библиотеки, – почти полное собрание мировых библиотек: Александрийская, Ивана Грозного, Филиппа Орлика и прочих любознательных христиан.