Павел Проданов - Льеккьо

Каролин расхохоталась, а Лора плеснула мне в лицо содержимое стакана. Щипание в глазах. Ерунда – пройдет.

Я оставил их и ушел в другую комнату. Решил почитать.

Алкоголь раскрепощает. По мне – он выводит наружу все людские пороки, особенно те, что связаны с насилием и сексом, или заставляет жалеть себя. Это – клей общества, что не может выносить друг друга больше часа. «Даже Иисус пил вино», – говорят многие, когда речь заходит за спиртное. Да, пил, но не упивался.

– Марти, – позвала меня Каролин спустя пару часов, – ты там не спишь?

– Нет, – отвечаю я. – Чего тебе?

Она появилась в дверном проеме, шатаясь.

– Помоги мне уложить Лору.

Эта глупышка весила больше, чем мне казалось. Я протащил ее на себе через зал в спальню и бросил на кровать. Каролин сняла с нее туфли, и принялась стягивать штаны.

– Да хрен с ней, – сказал я, – тебе самой пора спать.

– Я еще пару стаканов, – ответила сестра, продолжая стягивать одежду со смертельно пьяной подружки. На той красовались красные кружевные трусики. Вид ее обнаженных ног заставил меня отвернуться. Не то, чтобы мне не приятен вид женского тела, просто не хотелось испытывать эрекции. Я решил выйти в зал.

Доктор строго запретил пить, но препарат только предстояло купить. Я налил себе стакан виски. По телеку шла какая-то муть: ковбои стреляли, ковбои падали, ковбои умирали.

Вскоре Каролин упала рядом.

– Прости, – поспешила извиниться она, – прости за подружку. Она ведь не знает, каков ты.

– А ты знаешь? – спросил я.

– Думаю, что да, – ответила она, взяв в руку стакан. – Но, ты о чем? Что сказал доктор?

Я отпил из своего стакана.

– Сказал же – завтра расскажу.

– Ну, как хочешь. На следующей неделе приедет Жак, и привезет с собой Лаиду.

– То-то ты зачастила с выпивкой?

При муже моя сестра старается вести себя примерно, хоть ей это дается с трудом. Сказав, что Каролин в средневековье сожгли бы на костре, я не лукавил. Она очень свободолюбива, себялюбива и раскована. Она не лишена обаяния, того женского, на которое так ведутся мужчины, порой, прямолинейна до невозможности, а мужчины страстно западают на стерв, хоть и стараются брать в жены «монашек».

– В детстве ты не был таким, – вдруг сказала Каролин. – Как и сейчас, ты был молчаливым, но подобной херни в твоей голове не наблюдалось. Ты любил строить домики из веток на болоте, выслеживал животных, и изучал все вокруг, а сейчас плывешь по течению, и тебе есть дело только до этих книжек. Ты когда в последний раз развлекался?

– В детстве ты тоже любила балетные тапочки и Мери Поппинс.

Каролин, видимо не нашла аргументов, и залпом допила остатки виски.

– Сейчас блевону, – сказала она, зажав рот рукой. Она поднялась с дивана и зашагала к туалету, шатаясь, как дерево при сильном ветре. Я поспешил ей помочь.

Держать ее волосы – все, чем я мог помочь ей сейчас. Казалось, что вместе с рвотой в унитаз выйдет и ее душа, так ее рвало.

– Зачем так пить? – произнес я бессмысленную фразу. Сам я напивался и до худшего состояния, но обычно меня не рвало.

Оторвав кусок туалетной бумаги, я предложил ее Каролин. Та не отказалась от клочка бумаги, вытерла рот, и, опираясь об унитаз двумя руками, встала на ноги.

– Спроси себя, когда напьешься до беспамятства в следующий раз.

В Болото я вернулся к полудню следующего дня. Погодка стояла промозглая. Дождь моросил с мелкими перерывами. Угнетенность накрыла городок, проникнув в каждый его закоулок. Но в баре играл энергичный рок-н-ролл. Сюда я заехал забрать мотоцикл. В баре прятался от не погоды, видимо, весь народ городка. Том, что работал в те два дня, пока у меня выходной, не успевал принимать заказы. Кристин вертела задом, разнося еду по столикам. Поняв кто она, я стал относиться к ней с неприязнью. Внутри меня, что-то жгучее, не дающее покоя, навязчивое, растекалось, наполняя меня запретным желанием.

– О, Марти! Привет, – улыбнулась она, завидев меня. Я кивнул. – За мотоциклом?

– Угу.

Я направился к стойке. Как я буду работать с Кристин, если мне теперь на нее даже смотреть не хочется? Наверное, так же обходиться, как и с другими неприятными людьми – терпеть, и, по возможности, избегать общения.

– О, так меня навестил тот человек, с коим мы, работая на одной и той же должности, виделись лишь раз? – приветствовал меня Том. – Желаешь выпить?

– Нет, – ответил я, – доктор настоятельно рекомендовал воздержание.

– Эти доктора, – протянул он, выполняя очередной заказ, – им бы только запреты рисовать. Того не ешь, этого не пей…