Ольга Коханенко - Хома Брут

«Что за странное место? – встревоженно подумал он.– Немудрено, что мне снились здесь такие дурные сны…»

В центре тесного шалаша горел костер. Над ним на распорках висел здоровенный чан с какой-то бурлящей жидкостью. Подумав, Хома решил, что такие странные ароматы разносились именно из этого чана.

У костра сидел тощий седой старик. Глаза он закатил так, что виднелись одни белки. И что-то шептал, водя руками в самой сердцевине огня.

Хома тихонько приподнялся на локтях, чтобы взглянуть, почему огонь не жалит руки старца, не принимается за его ветхие лохмотья и длинную бороду.

Вздрогнув от шороха, старик опустил руки, немного помяв их, словно остужая, и медленно положил на колени. Как будто задумавшись, он уставился на парня черными глазами с оранжевой радужкой. И вдруг тряхнул головою, рассмеялся.

– Очнулся, пан бурсак! – Резво поднявшись, он схватил глиняную миску, стоявшую подле него, и зачерпнул из чана зеленоватую жижу. Миска задымилась, старик поспешил к Хоме:

– На вот, выпей!

При близком рассмотрении, старик показался ему добрым, хоть и пах скверно, как и весь шалаш. Хома недоверчиво заглянул в дымящуюся миску. Противный резкий запах ударил в нос, он отвернулся.

– Ну же, пей,– стоя перед ним, приветливо сказал старик.– Из тебя еще не вся вода вышла.

Хома решительно отвернулся, давая понять, что не намерен этого делать.

Старец запустил длинные пальцы себе в бороду и задумчиво сощурил глаза. Буркнув что-то вроде «извини», он сделал вид, что отходит в сторону, а сам резко схватил полулежащего бурсака за подбородок, насильно открыл ему рот и, повалив на землю, стал вливать мерзкий, обжигающий губы отвар.

Задыхаясь от кипятка и возмущения, Хома замахал руками, но старик не обращал на это никакого внимания, легко удерживая его на месте. Для своих лет он оказался удивительно сильным. Или это Хома все еще был настолько слаб? Голова у него закружилась. Он почувствовал, что от смрада и мерзкого вкуса жижи его вот-вот стошнит. Отпустив его, старик ловко отскочил в сторону. В ту же секунду Хому смачно вырвало на пол шалаша тем, что он выпил, вперемешку с озерною водою.

– Вот. Теперь, кажется, все,– старик довольно ухмыльнулся и сел обратно к костру.

Был он невероятно худ и костляв, сухие коленки обтягивала тонкая кожа, ногти на руках и ногах были черны. Но по тому, как пружинисто он двигался, было видно, что он все еще силен, и, возможно, в чем-то даже даст фору прохворавшему Хоме.

Закончив изливаться, парень слабо прошептал:

– Откуда…

– Откуда я знаю, что из тебя еще не вся вода вышла? – покачиваясь у огня, продолжил старик.– Видишь ли, я кое-что понимаю в человеческом организме. Могу излечить даже смертельные болезни. А это так, глупости,– старик расхохотался и, схватив стоявшую возле огня корзину, начал перебирать сушеные травы, раскладывая их по маленьким баночкам.

На мгновение парню показалось, что старик совершенно безумен. Снова срыгнув, Хома замотал головою.

– Бр-р-р, откуда… – вяло начал он, но не сумел закончить.

– Ну что еще? – не желая отвлекаться, с досадой крякнул старик.– Откуда я знаю, что ты бурсак? Тем более философ? – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Да чтобы это узнать, мудрости не надобно. К тому же, ты так голосил во сне, что, боюсь, я знаю даже больше, чем мне бы хотелось.

Смутившись, Хома вытер усы и оглядел стены шалаша.

– А-а-а,– догадался старик.– Тебя наверняка интересует, откуда у меня столько оружия? – Он пожевал губу, украдкой вглядываясь в Хомино лицо и словно размышляя, стоит ли делиться с ним секретом.– Ну, это не твое дело, братец,– видимо решив, что не стоит, хохотнул старик.– Одно только скажу: то оружие, что ты видишь здесь, больше не найти нигде. Его ковали для меня лучшие кузнецы или утратили в бою лучшие воины.

Похваставшись, старик с гордостью расправил плечи и оглядел стены шалаша. Хома сердито отвернулся от него.

Вдруг старик расхохотался:

– Ты считаешь, что я старый баран?!

Парень удивленно оглянулся. Старик схватился за живот:

– Думаешь, что давно бы продал это барахло и жил безбедно?

Старик зашелся таким лающим смехом, что Хоме показалось, будто он вот-вот задохнется. Наконец утерев слезы, старик шутливо пригрозил ему пальцем:

– А ты шутник! Считаешь, что умнее меня только потому, что я сижу в шалаше и вожусь с травами?!

Хома изумленно выпучил глаза:

– Кто ты?

Старик враз посерьезнел и снова уткнулся в корзину: