Александр Ермак - Ночь рыжей луны

Выходя из кабинета вместе с помощником, Серж размышлял вслух:

– Надо искать второго. Он-то, судя по всему, местный и притом преступник матерый. Легко определил, что мужик – приезжий, обворовал его и расплатился с ним его же деньгами. Еще и знал, кому и как на телевидение позвонить. Непонятно только: для чего ему вся эта катавасия была нужна? Чем ему учитель досадил? Может какие-то дела в школе? С учениками?

Лео согласно кивал:

– Да, да… Может быть, – потом спросил: – Что с задержанным делать?

– Еще раз более подробно допросите. Всё, как положено, внесите в протокол…

– На какое время его задержать? Или отпустить: пусть домой едет, перед женой оправдывается.

– Нет, – Серж остановился и ткнул помощника пальцем неперевязанной руки в грудь: – Задержи-ка его еще на сутки. Нужно будет все проверить: может, наврал нам, как и телевидению. Завтра, с утра поводи его по тем местам, где он был: по всем этим пивным, в гостиницу зайдите и, конечно, к этой его знакомой. И чтобы его везде опознали, подтвердили его слова. И про второго там же поспрашивайте. Раз тот – местный и всё в городе хорошо знает, то, возможно, где-то знают и его.

Лео продолжал согласно кивать:

– Имеем все основания задержать на сутки. Я сам займусь его повторным допросом: вдруг, действительно, чего еще полезного вспомнит…

Серж зашел в свой кабинет, присел за стол, думая о задержанном. Потом мысли его снова вернулись к словам жены учителя и, конечно, к тому, что сказал Лысый Боб. Что тот имел в виду, когда говорил: «Подумаешь, кота спас, тут люди гибнут…»? Возможно, за этим стояло что-то серьезное. Но, возможно, так просто проявлялся ворчливый характер Лысого Боба, которому, как и его бедствующим соседям, друзьям, было очень непросто кормить свои семьи, выживать в Старом городе. Почему он сбежал, услышав рядом с собой кашель?

Между тем как только инспектор вспомнил в подробностях о происшествии у моста, то у него сразу засаднил порез на ладони и еще дико зачесались царапины на руке, груди, животе. Он, однако, улыбнулся:

– Вот такие у меня первые боевые раны.

Спохватившись, позвонил шефу и доложил о задержанном на вокзале. Бертоф, находящийся где-то за городом, хотя и внимательно выслушал доклад инспектора, но ничему особенно не удивился: похоже он уже все знал. Кто-то явно опередил Сержа с докладом…

Несмотря на выходной день, инспектор вышел из отделения, когда уже стемнело. Остановился у крыльца, заглядевшись на небо: на нем красовалась огромная Луна. Она просто горела ярким рыжим пламенем. Казалось, что ночное небесное светило раскалено, как сковорода, и от него во все стороны расходится невыносимый жар. Но, может быть, Сержу просто было жарко от того, что воспалилась кожа вокруг нанесенных котом ран?

Налюбовавшись необычной Луной, инспектор шагнул к машине. Сесть в нее, однако, не успел. Его окликнул появившийся на крыльце отделения Лео:

– Тут такое дело…

– Что еще? Задержанный рассказал что-то новое?

– Нет, труп на улице Роз. Надо выезжать!

Серж кивнул на машину:

– Так садись, поехали!

Они быстро домчали до Старого города, повернули с Провинциальной на улицу Роз. Помощник уточнил:

– Дом двенадцать… Со двора.

Этот дом Серж помнил на память. Он ничем особо не выделялся на улице. Крепкий каменный дом в обычные три этажа. Во двор, правда, инспектор никогда прежде не заходил.

Свернули с улицы Роз в боковой тупичок. Оставив там машину, пешком вошли в просторный ухоженный двор, покрытый той же брусчаткой, что и сама главная улица Старого города. Сразу увидели: на потертых камнях, блестевших в огненном лунном свете, прямо рядом с домом лежит человек. Он как будто припал к земле ухом, вслушиваясь в звуки, исходящие из нее: так плотно была прижата левая сторона головы к брусчатке. Человек был мертв: он не дышал, а под головой натекла лужица густой черной крови.

Серж и помощник одновременно подняли головы: окно на последнем этаже было распахнуто. Лео тут же вынес вердикт:

– Самоубийство…

Серж еще ничего не успел сказать в ответ, как сзади раздался голос:

– Какое ж это самоубийство? Он гнался за ней…

Оглянувшись, они увидели наблюдавшего за ними мужчину небольшого роста, плотненького, со светлыми курчавыми бородой и усами. Длинные волосы и брови его также курчавились. На нем были широкие брюки, потертая кожаная куртка, под воротом которой виднелась клетчатая рубаха. Из одного кармана куртки торчал круглый кожаный футляр. Из другого – свернутая в рулон тетрадь и еще газета. Что-то выпирающее лежало в нагрудном внутреннем кармане. В руке мужчина держал складную подзорную трубу.