Ирина Мутовчийская - Владивосток. Хай-шень-вэй. Книга первая. Бутраммусс. Юноминчен. Миллионка

Конек несколько раз прокричал имя Яшмы, но ему никто не ответил. Он уже совсем собрался идти восвояси, как услышал звук. Окно медленно растворилось, и после продолжительной паузы послышался снова тихий звук. Кто-то произнёс имя Конька, а потом послышался стон. Конек оторопел. Время шло, а он все никак не мог принять решение.

Однако ситуация была простой. Яшма заболела. Это произошло так внезапно, что у Яшмы даже не было сил позвать на помощь. Озноб сотрясал красивое тело девушки, сознание туманилось. Она собрала последние силы, чтобы позвать Конька, но глупый ухажер так и стоял на улице боясь нарушить не писаные правила, которые существовали в деревне Бутрамусс.

Яшма собрала последние силы и, выпростав руку из окна, поманила Конька. Повинуясь знаку, юноша подтянулся на руках и вскоре уже был в комнате у Яшмы. Однако девушка уже израсходовала все силы, и ответить на поцелуй возлюбленного не смогла. Наконец Конек все понял.

Паника охватила юношу.

Его драгоценная Яшма больна! У девушки была высокая температура. Конек схватился за голову! Он попытался сосредоточиться и вспомнить то, чему учила его шаманка, но страх, и паника туманили голову!

Обняв Яшму, он лег рядом. Успокоив сердце и мысли, он, наконец, понял, что надо делать. В деревне болели редко. Совсем без болезней жизнь жителей деревни, конечно, не проходила, но в основном это были недуги, от которых уже никак не обойтись. Беременность, роды, детские болезни и, наконец, недуги, связанные с уходом в другой мир самых пожилых жителей деревни. Но, в общей массе жители деревни были долгожителями.

Конек нащупал пульс Яшмы. Картина вырисовывалась ужасная. Если верить неровным толчкам пульса, то Яшма была очень сильно больна. Девушка могла не дожить до следующего сбора урожая Бутрамусс.

Конек ушел тем же путем, что и пришел. Яшма была без сознания, и уход кавалера даже не заметила. Конек бросился за помощью к шаманке. Однако старая женщина была не настроена сегодня разговаривать с Коньком. Она закрылась в одной из комнат, и оттуда время от времени доносилось монотонное пение и запах особых трав, которые курила шаманка.

Конек понял, что теперь ему нужно искать способ помочь Яшме самому. Лекаря в полном понимании этого слова в деревне не было. Его функции выполнял, догадайтесь кто? Конечно, шаманка или шаман. Фактически шаманом был сейчас Конек, он и должен был вылечить Яшму.

Юноша сел на пол возле двери, где бормотала свои песни шаманка и пригорюнился. Он несколько раз стучал в дверь. Пение прерывалось, а потом опять возобновлялось. Однако юноша был настойчив. Наконец старой женщине надоело то, что ее прерывают, и она никак полностью не может уйти в мир духов.

Дело шло к рассвету. Пение сменилось недовольным бормотанием. Под это бормотание юноша и задремал. Проснулся он от того, что его нетерпеливо трясли. Более того, шаманка, не дождавшись момента, когда Конек, наконец, откроет глаза, схватила юношу за волосы и поволокла за собой. Волосы у Конька были длинные, впрочем, как и всех юношей в деревне, и шаманке было удобно тащить Конька за собой.

Наконец юноша проснулся полностью. Он издал звук, и шаманка отпустила его. Впрочем, они уже и пришли. Шаманка достала из кармана лист со старого дерева Бутрамусс и поместила его между кончиков губ. Через час Конек, наконец, постиг науку врачевания по-шамански. Это был единственный и очень действенный способ, которым шаманка лечила людей деревни. Юноша, наконец, понял то, что от него требуется и протянул руку, пытаясь взять лист, который шаманка держала по-прежнему во рту.

Старая женщина ударила Конька по руке. Она запела. Конек стоял и слушал понурив голову. Уже встало солнце. То, что пела шаманка, было сложным для понимания Конька. Прошел еще час.

Лишь к полудню Конек понял полностью то, о чем пела шаманка. Он понял подсказку. Конек отправился к молодому дереву Бутрамусс и сорвал лист. По-хорошему, без разрешения, этого делать было нельзя. Но, во-первых, он был шаманом, что давало привилегии, во-вторых, он сорвал лист с дерева, который вырастил сам, и которое находилось на делянке его родового дома.

Когда он вернулся на берег моря, шаманки там не было. Вместе со своим старым листом с дерева Бутрамусс, она ушла снова в комнату и погрузилась, наконец, в блаженный транс. Как учила шаманка, Конек поместил лист между кончиков губ. Он пел и говорил речитатив на древнем языке народности Бутрамусс. Он плакал и смеялся, он умирал вместе с закатом солнца, возрождался вместе со звездами. Так прошла ночь. Когда солнце показалось за горизонтом, Конек ощутил вдруг такое сильное желание, что едва не сорвался. Он хотел бежать к Яшме, но это нарушило бы ритуал.