Сергей Антонов - Чернобыль. Бог погребального огня

Увлеченная осмотром троица совсем позабыла о времени. Свет фонарика становился все тусклее и грозил вскоре погаснуть вообще.

– Пора сматывать удочки, – долговязый кладоискатель приблизился к идолу. – Что-то неохота мне с этим букой в темноте оставаться. – Маленький трофейчик на память…

Пальцы юноши коснулись амулета на груди каменного монстра. Истлевшая бечева, на которой держался фетиш, будто только и ждала этого прикосновения. Она порвалась с коротким, сухим треском. Земляные стены задрожали. Тонкое, пронзительное завывание разбудило дремавшие вверху корни деревьев. Они начали извиваться, отряхивая с гладких туловищ налипшую землю.

Рыжий, не дожидаясь продолжения, карабкался к спасительному лазу. Сквозь струи земляного дождя Катя видела, что юноша с амулетом в руке не двигается. Пугало отстраненное выражение его лица. Завывание, шедшее ниоткуда и отовсюду, стало невыносимым для человеческого уха.

Девушка сжала голову ладонями, словно опасаясь, что та взорвется. Один из корней, плотоядно извиваясь и взрывая землю, добрался до отверстия в стене.

Тугие кольца сдавили лодыжку беглеца, и только ужас, придавший юноше силы, позволил ему сильным рывком освободить ногу. Трофеем деревянного удава стал кроссовок, который моментально превратился в бесформенный комок кожи.

Метаморфозы продолжались. Из стен ударил болезненный зеленовато-желтый свет. Катя зажмурилась и, вытянув вперед руки, двинулась по направлению к стене, у которой, охраняя лаз, замер древесный корень. Он дернулся в сторону девушки и выбил фонтан земляных брызг в сантиметре от ноги Кати.

Девушка карабкалась наверх, преодолевая сопротивление воздуха, ставшего густым и горячим, как расплавленный свинец. Протискиваясь внутрь, зацепилась головой за верхний край лаза и оставила на нем клок волос. Свет, теперь оставшийся позади, бросал зеленые отблески на земляные стены тоннеля. Неистово работая локтями и коленями, девушка преодолевала метр за метром.

Через несколько, показавшихся вечностью минут, Катерина оказалась в подвале и рухнула на битый кирпич. Ее джинсы и блузка превратились в лохмотья, а кожа на открытых местах покраснела и покрылась багровыми язвочками. Девушка чувствовала, что жизнь вытекает из тела подобно воде из дырявой бочки. Чтобы встать на ноги, Кате пришлось доползти до стены и вцепиться в нее руками. В расщелинах между кирпичами осталось несколько ногтей, покрытых розовым лаком. Окаймленные покрасневшей кожей глаза вперились в узкую щель, за которой бесповоротно угасал день.

Спотыкаясь на каждом шагу, девушка двинулась к выходу. Счет уже шел на десятки сантиметров. Шуршание мусора под ногами отдавалось в голове тупой болью.

В ту секунду, когда рука Катерины коснулась металла двери, болезнь, разлившаяся по телу, достигла мозга. Подвал завертелся с нарастающей скоростью, а его земляной пол встал на дыбы и ударил девушку в лицо. Осколок кирпича врезался в подбородок, оставив на нем глубокую рваную рану.

Катя боли не ощутила: к этому моменту она с головой погрузилась в холодные волны беспамятства.

Обмякшее тело рухнуло на жесткое ложе кирпичных осколков. Темный провал лаза выплюнул в подвал последнюю, смешанную с клубами пыли вспышку неземного света. По стенам зазмеились узкие трещины и замок содрогнулся в последний раз.

Когда все стихло, вход в тоннель исчез. Осевшая стена отсекла от мира живых людей мрачное жилище идола с выпученными глазами.

Фонарь теперь валялся на земле, освещая грязные ботинки парня, который задумчиво водил указательным пальцем по гладко отполированному круглому камешку. Иногда юноша наклонял голову, будто прислушивался к чьему-то голосу. Губы идола не шевелились, но он говорил. Лающие и хлесткие, как удары кнута фразы произносились на древнем, давно позабытом языке. Однако слушатель все понимал. Переводчиком служил амулет, работавший подобно антенне и передающей извращенные мысли каменного мозга. Идол не обещал одарить своего слугу всеми мыслимыми и немыслимыми благами, просто требовал беспрекословного подчинения, что уже само по себе являлось наградой.

На испачканном в земле лице юноши играла безмятежная улыбка. Для него уже не существовало тайн. Понятия времени и пространства потеряли всякий смысл. Все было предельно просто и ясно. Божество древних славян именовало себя Зничем, Повелителем погребального огня.

Он был прекрасно осведомлен о том, что творится наверху. Достижения человеческой цивилизации вызывали у Знича прилив первобытной радости.