Игорь Буланов - Винни

– То есть?

– Это возможно, если, например, кто-то другой взял на себя часть функций мозга. Например, принятие решений. Мозгу, соответственно, оставалось лишь выполнять команды. Вероятно, чужие команды.

– Чьи? – выдохнул Винни.

– Откуда же я знаю? – удивился директор.

– Но как это возможно практически? – спросил Винни. – Гипноз? Внушение? Нейропрограммирование?

Директор пожал плечами.

– Способы воздействия на человеческое сознание существовали и оттачивались веками. Инстинкты и наркотики, наследственность и воспитание, религия и общественное мнение. Привычки, наконец – все это тоже позволяет вам действовать, практически не принимая решений.

– Но это же все меняет! – оживился Винни.

– Вряд ли, – вяло отозвался директор. – Дело в том, что ваш случай вовсе не уникален. В свое время мне довелось повидать десятки таких графиков. Ну, почти таких. Здесь область затемнения что-то уж чересчур большая. Обычно она ограничивалась минутами.

– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

– Не мог бы, – отрезал директор. – Я и так рассказал вам куда больше, чем собирался. Кроме того, я опаздываю. Вам же вполне достаточно знать и то, что подобная забывчивость – явление весьма распространенная.

– Послушайте, – медленно проговорил Винни. – По сути, вы сейчас сказали, что мой клиент действовал по принуждению. Это означает, что он, скорее всего, невиновен.

Директор кивнул.

– Понимаю, куда вы клоните. Мне очень жаль вашего клиента, – сказал он, – но, боюсь, не существует ни одного законного способа доказать это.

Винни внимательно посмотрел на директора.

– А незаконного? – вкрадчиво спросил он.

– Я имел в виду не совсем это. Я хотел сказать, что способы есть, и способы совершенно законные, но ни один суд не примет в рассмотрение результаты, полученные с их помощью.

– О чем вы говорите?

– Даже если человек действовал по чужой воле… Даже если он не помнит этого после… Где-то в его памяти все равно хранится все что он сделал и видел. Черт его знает где, черт его знает зачем и черт его знает в каком виде, – раздраженно закончил директор. – Я дам вам телефон одного человека… Не знаю, как он это делает, но пару раз он сумел-таки вытащить эту информацию. Восстановил область затемнения почти полностью.

Директор написал на листке телефон и протянул его Винни.

– Попробуйте, – сказал он. – Может, чего и выйдет. А теперь, прошу извинить, меня ждут больные.

Когда Винни вышел на улицу, настроение у него заметно улучшилось. Все снова было понятным, простым и решаемым, а сам Винни вновь плескался в родной стихии. Эйч действовал в состоянии беспамятства, действовал по принуждению, а значит, дело можно было выиграть. Найти кто и как его принудил не составит труда. Это Винни умел. Это была его работа и его рутина, как раз то, что он делал лучше всего. Ему так полегчало, что он даже поманил пальцем сыновей, боязливо топтавшихся на горизонте. Те, однако, пока сомневались. И, как выяснилось, не без оснований.

Вернувшись в офис, Винни узнал, что старейший и самый крупный его клиент только что в письменной форме известил о разрыве сотрудничества. Письмо содержало в себе бесконечные извинения и даже надежду на скорейшее возобновление отношений «как только уважаемый господин Кольчужный справится со своими, вне всякого сомнения, временными проблемами», но все это были только слова, не менявшие того факта, что письмо сокращало доходы «уважаемого господина Кольчужного» ровно вдвое.

И это было только начало. Винни прекрасно понимал, что очень скоро клиенты побегут один за другим. Нужно было спешить, и Винни позвонил редактору «Юридического Вестника».

– Нужно встретиться, – решительно заявил он.

– Зачем это? – насторожился редактор.

– Есть свежий материал плюс интересное деловое предложение.

– Отлично. Подъезжайте в редакцию – обсудим.

Винни усмехнулся.

– Спасибо за приглашение, – небрежно ответил он, – но я предпочитаю нейтральную территорию. Вы уже обедали? Вот и прекрасно. Я знаю один шикарный китайский ресторанчик.

– Шикарный? – переспросил редактор.

– Не то слово, – решительно сказал Винни. – Пишите адрес.

***

– Прекрасно вас понимаю, – лениво тянул редактор двумя часами позже, сыто орудуя зубочисткой, – но поймите и вы меня. Нет ничего хуже испорченной репутации. Вам ли не знать.

– С моей репутацией все было в порядке, – отозвался Винни, – пока ею не занялись вы.