– Политика, эротика, мистика, кроссворд, программа на следующую неделю…
Маины визави, два мужика, один постарше, другой помложе, уже закусывают водку бутербродами. Под лавкой, задевая Миню, перекатывается пустая пивная бутылка. В соседнем алькове с одной стороны плачет полуторагодовалый ребенок, с другой – то ругаются, то смеются темпераментные восточные люди. Всю эту какофонию поглощает нарастающий стук вагонных колес. Виды за окном мелькают всё быстрее – уже никакого намёка на город, полустанки, деревушки, поля, лес, да лес, да лес, да лес… Постепенно темнеет, зажигается электричество…
Светлана спит на верхней полке, под которой сидела, Мая – на нижней, Виталик – на верхней боковушке. Зачитавшийся Владимир, так и не разобрав свою койку, задрёмывает сидя. С его расслабленных колен, толчок за толчком, сползает толстая газета со статьёй под бросающимся в глаза заголовком «Параллельные миры». Перед ним на столе раскачивается в стакане недопитый мутный чай. Мужики-пьяницы, оставив после себя пустую посуду и объедки, куда-то надолго удалились. Кавказцы за стеной похрапывают. Поезд, делая небольшой вираж, выезжает на открытое пространство. Из-за высоких деревьев выпархивает уже почти совсем полная луна, такая же, как давеча, яркая и синеватая. От этого неожиданного света Владимир морщится, но не просыпается. Газета, шурша, окончательно съезжает на пол, это будит Владимира. Он протирает глаза, потянувшись, встаёт и начинает устраивать свой ночлег, при этом толкает, но вовремя ловит, почти не расплескав, не замеченный им стакан. Мая несонными глазами наблюдает за манипуляциями отца, затем переводит взгляд на пляшущую в районе его головы низко стоящую луну. Поезд опять въезжает в лесную тьму. Мая отворачивается к стенке. Миня поскуливает, не способный отвязаться от назойливо толкающей его в бок бутылки. Темнота. Колёсный стук.
Семья выгружается из разухабистого газика с видавшим виды военным фургоном. Вышедший из кабины, Владимир помогает остальным скинуть вещи и самим спуститься на землю. Шофер тем временем заинтересованно посматривает на бьющуюся перед ним у стекла недогадливую муху – боковое окно и даже дверь открыты. Последним из кузова вынимают, истерично взвизгивающего Миню.
– Всё. Спасибо, – говорит Владимир высунувшемуся водиле.
Машина натужно заводится и, сделав широкий разворот, ковыляя на травянистых ухабах, уезжает прочь. Судя по обилию растительности, непомерно широкая деревенская улица нечасто посещается автотранспортом. Перед стоящими вокруг рюкзаков и сумок героями, метрах в двадцати, чёрный, чуть покосившийся, рубленый дом средних размеров, в три окна на улицу. Перед домом – маленький палисадник, огороженный доживающей последнее деревянной оградой. Земля в палисаднике, контрастируя с уличной зеленью, черна и почти лишена растительности, в одном месте едва угадываются полузатоптанные старые грядки. Только на самом переднем плане, в левом углу, пышнейшим цветом цветёт, вдвое превосходящий по высоте ограду, куст лиловой сирени. Еще какие-то древесные насаждения, скорее всего, толком не расцветшие по неизвестной причине чахлые яблони или вишни, лишь еле-еле проглядывают на задах. Дом находится на небольшой пологой горке и поэтому обозревается несколько снизу. К нему едва ли можно отыскать прямую тропинку в густо украшенной одуванчиками траве. Соседние строения по обе стороны отстоят своими оградами от ограды дома не менее, чем на тридцать метров. Столь обширные прогалы, заросшие бурьяном и кустарников, ведут в гору и, вероятно, переходят в окрестные поля.
Около двенадцати часов дня. Светит солнце, но не особенно жарко. Время от времени по зеленеющим неровностям грунта прокатывается порывистый ветерок. Сообразуясь с торжественным настроением, наконец созерцающего желанную цель главы семейства, все выдерживают паузу. Даже Миня молчит, не сводя глаз с напыщенного лица хозяина и не в силах понять, для чего он устраивает этот дурной театр. В тишине толстый оранжевый шмель успевает сесть на цветок у ног Маи, напиться нектара и не спеша отправиться дальше.
Немую сцену разрушает Светлана: А что бы было, если бы мы не поймали попутку? Сколько ты ему, кстати, заплатил?
Вл. Не разоримся.
С. Здесь пятьдесят километров, не меньше.
Вл. Тридцать, не больше. С. И мы бы что', их топали?
– Папа, пойдем! – нетерпеливо вступает Виталик.
Вл. Ладно… – он взваливает на плечи самые тяжелые вещи. Миня неуверенно забегает вперед.
Читать дальше