Леонид Машинский - Жёлтая дорога

– Что ты, мам! – отвечает Мая, без энтузиазма рассматривая свои почти не отмывшиеся руки. – Здесь – разве что медведи. Но боюсь, ни один из них не превратится в прекрасного принца.

С. Ну ты даешь! Ладно! Руки моешь – правильно… (скрывается в доме)

М. (несколько раздосадованно) Уже помыла… – так и не найдя ничего похожего на полотенце, она, закрыв глаза, подставляет лицо и ладони уже опускающемуся солнцу. С крыльца тем временем сходит отец и готовится продолжить работу.

Вл. Май, нос будет шелушиться!

М. Ой, правда! – немедленно срывает листок растущей рядом малины и прилепляет его слюной к носу.

Вл. А очки свои черные чего не надела?

М. Да ну их! Они мне не идут.

– Виталька-то где? – спрашивает Владимир, прилаживая доску.

– В гости пошёл, – досыхая, отвечает Мая.

Вл. А! Говорят, здесь какая-то девочка? Интересно, из какого дома? Заметила, здесь как-то пустынно? Кроме этой бабки не видел никого. Вон в том доме (он указывает топором) вообще по-моему никого нет… (прерывается, чтобы забить гвоздь)

Опять выглядывает Светлана: И знаешь, что ещё. Натяни где-нибудь веревку. Бельё сушить,

Вл. А!? Хорошо, будет сделано! (Светлана скрывается).Так вот. Лето вроде… Если даже тут повымерли все, на лето-то должны какие-нибудь родственники приезжать? Места-то классные… (прерывается, чтобы забить второй гвоздь).

М. Что ты хочешь этим сказать, папа?

Вл. (не сразу) Ничего. Рассуждаю… Во! вроде запахло! Жрать охота – кошмар.

М. Благотворное влияние свежего воздуха.

Владимир, сидя на корточках, в упор рассматривает аппетитно порозовевшую на солнышке дочь: Тебя комары не едят?

М.На свету их нет.

Вл. Ты бы оделась.

М. Я тоже думаю… Пропусти. Пожалуйста.

Вл. Полезай. Пока не наступай…(сторонится)

Мая, лицом к отцу, грациозно перескакивает ещё не закреплённую новую ступеньку. Владимир опять принимается стучать, вгоняя обухом гвозди. Этот стук гулко раздается в пустой деревне. Уже слегка начинает вечереть, и воздух становится сыроватым. С запада набегают тёмно-синие неприветливые тучки.

Удары Владимирова топора резонируют в поленнице на дворе у бабки. Она уже успела отчитать внучку за неряшество и выдать ей сухие трусы и платье, на этот раз довольно приличное, голубенькое с коротким рукавчиком.

Б. Как твоего кавалера-то звать?

Мш. Виталик.

Б. А. Ну, гуляйте-гуляйте!

Мш. Ба, а Зорька где?

Б. Там (указывает на луг за домом). А тебе чего?

Мш. Хочу Виталику показать.

Б. Смотри не ба'луй! – она с кряхтением удаляется в дом и начинает там греметь посудой.

В самом дальнем углу цветистого луга пасётся серо-белая коза Зорька. Дальше за лугом – ложбинка, а за ложбинкой – синеватая стена леса. Виталик и Маша, то и дело отвлекаясь на вылетающих из-под ног бабочек, подходят к козе,

В. Она не кусается?

Мш. Нет, она добрая. А где твоя собака?

В. К папе наверно убежала.

Мш. А как твоего папу зовут?

В. Володя. Давай на ней покатаемся.

Мш. Бабушка заругается.

В. Чуть-чуть, – ходит вокруг козы, опасливо поглаживает её промеж рожек, успокаивает всячески и, наконец, решается влезть верхом.

В. Смотри! – Коза делает под ним несколько неуверенных шагов. Наездник, до сих пор прижимавшийся к её спине, напоказ распрямляется, догадавшись ухватиться за отставленные назад рога.

– Но-о! – пришпоривает Виталик свою жертву.

Маша смотрит на него с восхищением, но тут же шепчет:

– Бабка заругается!..

Коза, с оседлавшим её Виталиком, тяжело проходит в сторону дома столько, сколько ей позволяет привязь, и поневоле поворачивает обратно.

Бабка, подглядев безобразие в заднее подслеповатое оконце, спешит кормилице на помощь, слышатся приближающиеся шаркающие шаги валенок по траве. Маша, склонившись, закрывает руками глаза. Увлечённый Виталик всё ещё продолжает объезжать животное.

Б. Ах, хулиган! Ну и хулиган!.. (немного отдышавшись) Слезай! Слеза-ай!! – она на ходу рвёт крапиву, видимо, заскорузлые руки почти не чувствуют жжения.

В. (отчаянно кричит) Не надо! Я только чуть-чуть! Хотел покататься! – Он скатывается с козьей спины в траву и старается спастись, сколь возможно быстро уползая по-пластунски в ближайший бурьян. Освободившаяся коза галопом отбегает в сторону, но затем, следуя радиусу привязи, снова оказывается рядом с Виталиком и предательски мекает, словно указывая на него копытом. Виталик, чуть не плача, выскакивает из засады и пускается наутёк, куда глаза глядят.