Юрий Полянский - Резонанс. Лунные отражения

– А что я? Свобода навсегда, вольная волчица! Шучу, просто…

– Да я не про это. Зачем тебе переезжать?

– Ну… Понимаешь. Это сложно. Хотя нет, вообще-то всё довольно просто: я не хочу расстраивать родителей, понимаешь?

– И при чём же тут переезд? Вообще, как ты их расстраивать-то можешь?

– Да так: своими поздними приходами домой и постоянным запиранием в нашей комнате. Сейчас я должна работать, пойми, чтобы иметь деньги, да даже чтобы просто реализоваться. Иначе к чему были все те четыре года в университете?

– Но чем мы тебе мешаем?

– В том-то и дело, вы мне не мешаете, да и я вам. Но я же вижу, как папа реагирует, когда я снова ухожу в другую комнату, чтобы дописать статью. И в итоге всем, получается, плохо. Я не могу целиком сосредоточиться на работе, думая о родителях, а они чувствуют себя брошенными.

– Ну а что изменит твой переезд?

– Наши отношения урегулируются и… Да, ладно. Не знаю, как тебе объяснить, но считаю, что поступаю правильно. И, вообще, я уже всё решила, так что не стану отступать. Года через три-четыре ты сам будешь в таком же положении… Еще и посоветоваться придёшь, а как же лучше разложить твои комиксы по коробкам, чтобы не помять их.

– Если не хочешь об этом говорить, так и скажи. Но я вот считаю, что никому ты легче не делаешь. Просто бросаешь всех, включая меня. И, по правде сказать, мне кажется, ты просто хочешь себе что-то доказать: что тебе не слабо жить одной, не слабо делать всё самой. Я никогда не мог понять, чем тебе не нравится наша тесная, семейная взаимосвязь. Да, у тебя никогда не было особо много подруг, и гулять ты ходила редко, но это же всё просто фигня. Семья – вот то, что по-настоящему важно, по-настоящему крепко. И зачем платить тогда какой-то тётке? Ты ведь могла бы откладывать эти деньги и…

– Не переживай, комиксы я всё равно и дальше буду тебе покупать.

– Я ведь и обидеться могу.

– Не обидишься, знаешь же, что шучу. Просто давай не будем об этом, ладно?

– Сначала ты внедряешься в секту и пропадаешь на три недели, а теперь это. Класс, просто супер.

– Мы будем и дальше много общаться, к тому же онлайновые игры никто не отменял. Ну и телефон со скайпом, конечно же. Ты же мой братишка!

Мия вручила брату горячую тарелку и, хлопнув его по плечу, снова вернулась к весёлому настроению.

– Пошли, я тебе бургер купила.

– Но папа ведь против того, чтобы я ел ночью, – с не очень-то большим сопротивлением возразил Игнат, пытаясь понять, не разыгрывают ли его.

– Я помню, но нужно же отметить мой переезд. Пойдем, вместе поедим и, может быть, даже немного поиграем, – сказала Мия и пошла в комнату. – Не забудь помыть посуду.

В раковине уже были кружка с вилкой внутри и тарелка. Игнат встал из-за стола и, резко опустив голову, громко выдохнул: «И этот человек собрался жить один».

– Один готовит, другой моет. Золотое правило, – тихо прошептала Мия, всё равно немного напугав брата.

– Да, вот только, тут всё уже присохло к тарелке, – недовольно ответил Игнат и открыл кран.

– И чем больше ты болтаешь, тем хуже становится твоё положение. Обниматься меньше надо было со своим Автобусом, – злодейским смехом посмеялась Мия, и её голова, выглядывавшая из-за угла, исчезла так же незаметно, как и появилась. – Я пока включу компьютер, доедай и приходи.

Темно. И так хорошо, спокойно…

– Мия, уже половина восьмого. Вставай, а то опоздаешь.

Вспышка света: мама открыла шторы.

Мия недовольно перевернулась на другой бок и, не открывая глаза, негромко протянула: «А по… му ты раньш… не разбудила (она прерывалась на небольшие зевки), я же теперь и вправду опозда… ю».

Девушка вовремя вспомнила, что под подушкой лежала обёртка из-под шоколадки, и постаралась замереть, чтобы треск фольги не выдал вчерашнее веселье.

Торопящаяся на работу мама хлопнула дверцей шкафа и уже громче повторила на ходу: «Я тебя уже несколько раз будила. Давай, вставай!»

Для начала Мия решила немного потянуться, чтобы чуть дальше отогнать от себя сонливость, и подумала: «Как же это ты меня каждый раз так будешь, что я не просыпаюсь. Да ещё и не помню обо всех твоих неудачных попытках».

Устрашающий храп с нижнего яруса кровати резко оборвал нить по-утреннему лёгких рассуждений девушки. Но это даже немного приободрило её: брат вообще всё ещё спит.

«Обычно ты не храпишь. Видимо, вчера слишком долго простоял на улице со своей Ритой и теперь простыл. А вы говорите, романтика!» – Мия легла на живот и попыталась подняться, считая до десяти, словно она была на ринге.