Юрий Полянский - Резонанс. Лунные отражения

Мама развернулась вполоборота и аккуратно прошла в комнату, перешагнув дощечку, которая всегда скрипела: на диване дремал папа, якобы смотрящий боксерский поединок.

Мия, оценив обстановку, тихонько усмехнулась и мысленно добавила: «Приманку проглотили, а вот товар не накрыли».

Засунув шнурки в тёмно-синие полуботинки-полукроссовки, девушка поставила их в невысокий двухуровневый шкафчик для обуви и зашла в комнату, нащупав в темноте выключатель.

Энергосберегающие лампочки загорались не сразу, а одна из них вообще уже давно перегорела. Так что какое-то время Мия просто стояла посередине комнаты, борясь с желанием достать из кармана телефон и в очередной раз обновить новостную ленту. Подойдя к столу, она схватила с полки дезодорант и принялась брызгать им на рюкзак короткими очередями. Затем положила сумку подальше под стол и вернула дезодорант на место к остальным наполовину израсходованным и немного пыльным баллончикам.

Быстро помыв руки прямо на кухне в раковине, Мия сдёрнула полотенце со сковородки, стоявшей на плите, и удивлённо посмотрела на промасленное чугунное дно с несколькими кусочками жареного лука по краям: «Мам?» Девушка, конечно, помнила, что нужно быть тихой, но у неё уже не было сил, чтобы ради одного вопроса снова идти к маме.

– Да всё здесь уже, – раздался негромкий, но чёткий ответ из соседней комнаты: оказалось, что, пока дочь адаптировалась к домашнему климату, меняя джинсы на просторные шорты и рубашку на майку, которая была на размер больше нужного, мама уже успела принести ей целую тарелку вермишели и про кружку теплого чая с молоком не забыла. Именно тёплого, а не горячего, потому что знала, как Мия постоянно разбавляет чай холодной водой из графина.

Мия присела на край дивана, вопросительно посмотрела на маму и перевела взгляд на дремавшего отца.

– Всё в порядке, он просто отдыхает, только недавно уснул. Ешь спокойно, – сказала мама и погладила Мию по спине.

– А что Игнат есть будет? – спросила девушка, которая не могла приступить к еде, пока не выяснит всё до конца.

– Там в холодильнике ещё есть. Просто нужно будет погреть. Вообще, это странно, конечно: думала, что самой всё разогревать придётся тебе. В итоге ты с работы пришла раньше, чем Игнат с подготовительных, – в голосе чувствовалось волнение или скорее даже сомнение.

– После расследования отношение ко мне немного изменилось. Так что дышать на рабочем месте стало как-то посвободнее. Теперь уже не только из-за Олеси, но и благодаря редактору.

Мама понимающе покивала, признавая заслуги своей начинающей журналистки.

– Хотя материалов о том, кто кого ревнует и кто кому изменяет, всё равно ещё навалом… Но теперь это не так напряжно, в общем. А Игнат… Ну, может быть, попал в пробку, знаешь же, как это бывает?

Мия решила побыстрее закончить мысль, чтобы наброситься на вермишель: она не ела практически целый день.

– У меня есть старшая дочь, так что да, я-то знаю, как это бывает, – мама скептично наклонила голову набок и с доброй ухмылкой взглянула на Мию.

– Так, ну не начинай только, – возмущенно промычала старшая дочь, продолжая пережевывать уже немного остывшие вермишеленки.

– Ты, кстати, так много не брызгай дезодорантом, это не к чему, – сказала мама через несколько минут, уже повернувшись к телевизору.

– А, да это я просто проверяла, работает ли он, а то кнопка западала, – ответила Мия, которая на самом деле пыталась перебить запах горячего бургера.

***

Мия жадно расправилась с ужином, ужасая всех диетологов, у которых есть часы, и собралась встать из-за стола. Но мама потянулась к пульту, чтобы переключить на «Вечернего Ивана», как вдруг папа пододвинул пульт к себе и негромко спросил сонным голосом: «Привет, посидишь с нами?» Мама только взяла пустую тарелку и пошла на кухню.

– Не, пап, мне нужно ещё кое-что по работе доделать, – ответила Мия и ушла.

«Что уже и десяти минут нет?» – подумал отец и, грустно вздохнув, снова закрыл глаза. Он уже начинал привыкать к новому порядку вещей и реагировал не так остро, как раньше: без обличительных нотаций и осуждающих взглядов по утрам, во время случайных столкновений в коридоре в предрабочей спешке.

У Мии действительно была незаконченная статья. Она могла дописать её и завтра. Могла, но не стала откладывать и плюхнулась в кресло, поудобнее расположив у себя на коленях ноутбук, который каждый раз предательски долго включался.

Пока Мия обводила взглядом стены и ждала, чтобы экран загорелся темно-синим светом, её внимание привлекли большие фотографии на стене в серых рамах. На одной из них была ещё совсем маленькая, годика четыре не больше, в кепке с повёрнутым назад козырьком, улыбающаяся девочка: «М-да, тогда всё было совсем по-другому. Тогда и я была другой. Ещё не было ничего такого, о чём бы я могла жалеть. Всё так изменилось. Вся эта наивность куда-то вдруг… Исчезла. Дети счастливы своим неведением, поэтому они всегда так искренне радуются и улыбаются». Рядом с ней, в такой же серой раме, была фотография получше качеством с пухленьким мальчиком, который тоже улыбался беленькими зубками: это был её младший брат.