Олег Бондарь - Убитое счастье (СИ)

А милиции нужно просто поставить галочку об очередном раскрытом преступлении и ее судьба никого волновать не будет. Машина правосудия умеет перемалывать кости невинных жертв. Только она то, как раз, и не невинная…

Позвонить папе? Он что-нибудь придумает. Он умеет. Только, к чему ненужные утешения. Ничего папа не сможет. У него самого вечные проблемы: то с налоговой, то еще с кем-то. Постоянно находится под дамокловым мечом правосудия. Впрочем, как и все, кто пытается заработать на жизнь честным трудом.

Нет, папу беспокоить нельзя. У него и так сердце слабое. Он старается держаться крепышом, никому не жалуется, но она, то все знает…

Как же быть?

Игорь!

Нужно срочно звонить Игорю. Вместе они что-нибудь придумают…

Только…

Как ему звонить? Что сказать? «Здравствуй, Игорь, я только что убила твою маму. Приезжай, нужно что-то с телом делать?»

Кто ему дороже: я или мама? Как он себя поведет…

Господи, ну что же делать? За что ей все это?

А, может, сказать Игорю, что она сама упала? Споткнулась, стукнулась головой. А красный рубец на лбу, рассеченная кожа… И без экспертизы понятно, что получила чем-то по голове…

Нужно выбросить кочергу. Нет улики, нет доказательств. Хотя, так еще подозрительней. Лучше сказать, что кочерга лежала на полу, и она упала на нее головой.

Почему же тогда лежит лицом вверх?

Да все очень просто, ведь это я ее перевернула, когда пыталась привести в чувство…

Мозг работал, словно вычислительная машинка. Только все мысли, которые он выдавал, были абстрактные и ни на что не пригодные. Юля прекрасно понимала, что не сможет соврать, не сумеет, и сразу расскажет все, как было на самом деле. Глупо прятать на душе лишний камень, если там уже и так всего скопилось столько, что нести ношу стало уже невозможно.

Схватив трубку, Юля выбежала на улицу, совершенно забыв, что одета всего лишь в легкий халатик, а на ногах — тапки без задников. Но разве сейчас это имеет какое-то значение? Что такое снег и мороз, по сравнению с происшедшим.

Не обращая внимания на холод, точнее, не замечая его, она пробежала дорожкой до флигеля, свернула с расчищенной тропинки и, стараясь ступать в вытоптанные раньше следы, взобралась на невысокий холмик, единственное место во дворе, откуда можно было позвонить. Ветер без труда проникал под халат, охлаждая ее разгоряченное тело, ноги сразу промокли от растаявшего снега и стали покрываться ледяной коркой.

Это ненадолго, — успокаивала себя Юля. Только позвоню, и сразу назад. Ничего со мной не случится, потом согреюсь.

А, может, и лучше было бы замерзнуть и остаться здесь навсегда? Тогда все проблемы решатся сами собой. Не нужно будет ничего бояться. Никто не посмеет ее в чем-то укорять и уж точно никто не сможет отобрать у нее свободу.

Нет, нельзя!

Она не имеет право так поступить. Ребенок, который находится внутри ее, ни в чем не виноват. Он ждет, когда сможет выбраться наружу и, хоть пока не осознает этого, хочет долгой и счастливой жизни. Убить его вместе с собой, означает взять на себя еще один грех. И если там, за пределами нашего понимания, что-то существует, если есть Бог, она никогда не сможет перед ним оправдаться.

Да и не, причем здесь Бог. Прежде всего, она не сможет оправдаться перед собой. А если и ничего там нет, все равно нельзя. Она должна донести свою ношу до конца, какой бы тяжелой она не казалась.

Дрожащим пальцем она стала нажимать на ставшие вдруг очень маленькими кнопочки. В них трудно было попасть, Юля то и дело ошибалась и начинала сначала. Индикатор показывал, что батарея разряжена, она как всегда, забыла поставить телефон на зарядку. Но, ничего страшного. На один-два звонка должно захватить.

Снова сбилась.

Ведь, всего три цифры… Что за мука такая…

Телефон выскользнул из ставших деревянными пальцев и утонул в сугробе. Этого только не хватало. Из-за живота Юля не могла нагнуться, присела на корточки, фактически, села в сугроб и стала совсем уже окоченевшими руками разгребать снег. Телефон нашелся почти сразу. Только, когда она снова хотела набрать номер, увидела, что дисплей больше не светится.

Юля бегом проскочила кухню, лишь краем глаза зацепив лежавшую на полу свекровь, и скрылась в спальне. Плотно закрыла за собой дверь, приткнулась к батарее, чтобы согреться. Ставить телефон на зарядку и ждать, пока можно будет позвонить, казалось бессмысленной тратой времени. К тому же, она не могла больше находиться в доме. Не из-за страха, ей было жутко от осознания, содеянного, от того, что за стенкой лежит труп убитого ею человека. Хотелось убежать, куда-нибудь, лишь бы подальше.