Эрик Поладов - Крепость. Кошмар наяву… и по расписанию

Как ни в чем не бывало, Аббат Исаак ответил:

– Всё, что мы ели вчера вечером и сегодня утром, находится на этом столе – протянув левую ладонь в направлении продолговатого стола, за которым сидели два с половиной десятка монахов.

– А сколько человек среди вас отравились вчера.

– Среди нас никто не отравился. Все живы и в полном здравии, сын мой.

– И всё же, Аббат, мне приказано забрать всю пищу, что осталась со вчерашнего дня. Она отравлена.

– Наша пища чиста, сын мой. Можете сообщить о нашей воле Маршалу.

– В таком случае, я это и сделаю.

Получив послание о решении Аббата, Маршал отправился в монастырь.

Конец заката близился. Тем временем Маршал уже прибыл в храм. Он снял свой серебристый шлем и спустился с седла, по которому волочился его синий плащ. Обхватив шлем правой рукой, и придерживая левой рукоять меча на поясе, Маршал вошёл в монастырь, минуя невысокие дубовые ворота. Он спросил, как найти Аббата у монаха, что открыл ворота, и направился к колокольне.

Маршал пересёк бо́льшую часть территории храма, прежде чем добрался до колокольни, где у её подножья находился отец Исаак.

– Добрый вечер, Аббат.

– Здравствуйте, Маршал. Кажется, вы здесь по распоряжению нашего Короля?

– Как не странно, но нет. – Голос Октавиана звучал дружно. – Я прибыл сюда по собственной воле. Избавиться от вчерашней еды просит Вас не Король Георг. Об этом прошу Вас я. Я не прощу себе, если кто-то из священнослужителей отравится и окажется на волосок от смерти. Прошу Вас, избавьтесь от этой еды.

– Избавление от пищи иначе, как грехом не назовёшь. Иисус говорил: «Ешьте хлеб – это плоть моя, пейте вино – это кровь моя». Я не позволю заставить меня совершить столь гнусный поступок.

– Аббат, пища отравлена – тон Маршала стал немного настойчивее.

– Пища была отравлена, когда её вкушал Казначей Корнелий, а вино было отравлено, когда его пил Барон Силван. Мы едим то, что осталось со вчерашнего дня. И все монахи здоровы.

– Возможно, один раз вам повезло, но я уверен, второго раза не будет – продолжал настаивать Маршал.

– Сказать Вам, почему жители по всему замку отравились?

– И почему же?

– А Вы будто не знаете?

– К чему Вы клоните, Аббат? Говорите прямо. Я не любитель загадок.

– Вы помните человека, которого сожгли за подозрение в колдовстве?

– Нет! – Октавиан продолжал говорить уверенным тоном. – Его сожгли не за подозрение, а за то, что он был колдуном. Я собственными глазами видел, как жидкость, которую он разлил на одного из моих воинов, поедала его плоть до самых костей. Вместо глаз я лицезрел орбиты в его черепе. Вы ведь сами определили смысл его имени. Этот… человек, как вы говорите, получил, что заслужил. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы сделал это ещё раз, и костёр горел бы в тысячу раз сильнее. Наш замок – не место для врагов Бога.

– Что же, пусть будет по-Вашему – сдержанным тоном продолжал Аббат. – Но Вы его помните.

– Да. Я его помню – голос Маршала звучал недовольно и казался нервным.

– А Вы помните его предсмертные слова?

– Да. Он нёс какую-то ересь про то, как через год мы вспомним о том дне и будем жалеть о том, что отправили его гореть на костре.

– Вы помните, Маршал, сколько времени прошло с момента его кончины?

– Месяцев… десять или около того.

– Нет, Маршал. Вчера был ровно год.

Брови Октавиана резко нахмурились, а глаза опустились, вспоминая события годовой давности. Его сознание словно прозрело.

После этого Маршал в недоумении спросил у Аббата:

– Почему же среди вас никто не отравился? У вас есть какое-нибудь противоядие?

– Противоядие? Я не занимаюсь приготовлением снадобий, которые помогут кого-то победить. Вопрос не в том, что ели Казначей и Барон. Вопрос – «Когда они ели?».

Маршал задумался, пытаясь вспомнить подробности того, что происходило во время пира. В ходе раздумий Октавиан стал подробно пересказывать отцу Исааку:

– Король произнёс тост. Все за столом выпили. Затем… внезапно исчезло солнце. Спустя ещё немного времени… Барон упал после глотка вина. А вскоре и Казначей повалился, когда съел кусок курицы. После этого с улицы начал доноситься дикий шум, а Канцлер заметил восход луны.

– Всё правильно – подметил Аббат. – Вся еда в замке становится непригодной для трапезы сразу после заката, и до восхода солнца её нельзя вкушать, то есть всю ночь.

– Но почему ночью?

– Помните, как читается его имя задом наперёд. Это прямо говорит о том, что этот человек покланяется тёмным силам. День – это время светлых сил. Ночь – это время тьмы, время дьявола. Поэтому сейчас еда абсолютно безопасна.