Александр Владимиров - Шоу зловещих сказочников

– Какой-то ты невеселый сегодня, – промолвил Михаил Михайлович.

– Я тебе говорила, – сказала Раиса Алексеевна. – У него неприятности, а он не хочет говорить. Веня, кто тебе ближе всех? Родители! Думаешь, я поверила, что ты переживаешь из-за неудачного ответа на семинаре…

«Как их отсюда спровадить?!..»

– У меня все в порядке, – отчаянно втолковывал родителям Веня. Старший Радищев присел к нему на кровать:

– Знаешь, что я подумал: в следующее воскресенье давай махнем на озеро, на подводную рыбалку?

Веня обожал подводную рыбалку, однако теперь она его ничуть не прельщала.

– Рад, сынок?

– Очень, папа, – Веня насколько мог растянул губы в улыбке.

– Вот и отлично. Спи!

Родители наконец ушли, и у Вени вырвался радостный вздох. Будь проклят обыденный день! Он ждал иного… Ждал с нетерпением! В темноте не видно ни стрелок часов, ни циферблата. Половина двенадцатого давно пробила, но когда часы отстучат полночь? Может, они остановились, сломались?

Прозвучал долгожданный мелодичный звон! Веня вскочил с кровати, включил ночник, бросился к книге. Жрицы любви уже ждали его и тут же завлекли в омут новых невероятных страстей. Теперь они вели Веню по узким тропинкам среди огромных костров, пламя которых вздымалось к черному ночному небу. Внезапно они бросились прямо в огонь, увлекая его за собой. Юноша не успел даже испугаться и мысленно распрощаться с жизнью. Пламя не причинило ему вреда; через мгновение он понял, что находится в центре огненного кольца рядом с большим красным шатром. Из этого шатра вышла женщина в шлеме, с хлыстом; на ней была лишь крохотная набедренная повязка. Женщина рассекла хлыстом воздух и стала приближаться к Вене. Суровое лицо, сверкающие зло глаза, щеку пересекал шрам, который, как ни странно, вызвал у Вени прилив дикой сексуальной страсти.

– Ты мой раб! – захохотала женщина. – Ты будешь исполнять мои прихоти! Все до единой!

Хлыст обвил тело Вени, который обезумел от боли и страсти одновременно. Он боялся женщины с хлыстом и более жизни хотел быть ее рабом! Она протянула ногу, приказав лизать ее, он тут же припал к ступне губами, потом, как самую сладкую вещь на свете, облизал каждый ее пальчик.

– Продолжай, раб, – крикнула женщина, вторично огрев Веню хлыстом.

Веня благодарил ее за все унижения, которым она его подвергала, зато после каждого такого уничижения госпожа позволяла ему подниматься выше и выше. Но тут плеть обвила его шею так, что он стал задыхаться.

– Ты готов умереть за высший пик блаженства?

– Да! Да! Да!

Он действительно готов был умереть на месте, и точно неистовый шахид, сгореть в окружающем красном пламени.

– Да! Да! Да!

Наградой ему был и нежная кожа груди, и упругий живот, и скрытое между ног волшебное лоно любви, в которое вошла его плоть. Тело Вени будто забилось в конвульсиях. Никогда в жизни он не испытывал и тысячной доли подобного блаженства. Он готов был умереть в объятиях злобной и до невозможности привлекательной истязательницы!

Кажется, он потерял сознание. А когда очнулся, увидел, что костры давно погасли, что нет ни женщины, ни шатра. Но остался заманчивый луг таинственного мира, где вьющаяся узкой змейкой тропа зазывала Веню в неизвестность. Юноша приподнялся, ощущая, как силы его растут с каждой минутой. На всякий случай посмотрел назад, в сторону своего Прошлого; его закрыл густой-прегустой лес…

Но Веня и не стремился назад, он уходил в страну безудержного наслаждения; познав унижение, он теперь стремился повелевать. И вот уже новая нимфа, исполняющая в этом кошмарном спектакле роль рабыни, смеясь, издеваясь над доверчивым юношей, увлекла его в свои объятия…

Утром Михаил Михайлович и Раиса Алексеевна даже представить не могли, что видят перед собой совершенно иного Веню. За столом он вежливо улыбался, обещал навести порядок в комнате, главное, порадовать родителей своими успехами в институте. Однако никто не представлял, что творится в его душе! Родительский дом с его консервативными порядками стал для Вени просто невыносим, превратился в тюрьму, из которой нужно поскорее убежать. Не находил он успокоения и в институте: слова лектора будто таяли в воздухе, ни на секунду не задерживаясь в его голове. Он отошел от депрессии лишь тогда, когда вечером направился в известное заведение некоей госпожи Виолетты. Там ждали его реальные жрицы любви.

В который уже раз Веня пытался вслушаться в монотонную речь старого седого профессора, силясь хоть что-то понять, но смысл лекции оставался для него недоступным. Стена между миром, в котором он реально существовал и страной наслаждений, где он жил тайно, но явно, становилась все мощнее. Веня вспомнил свое первое посещение публичного дома, вспомнил хозяйку, уже пожилую женщину, с любопытством смотревшую на Веню сквозь стекла очков. Уже два месяца Веня наносил визиты в ее заведение, но до сих пор не знал ее настоящего имени. Какая разница! Пусть остается «госпожой Виолеттой». Главное, что с помощью ее жриц любви Веня познал самые изощренные сексуальные игры. Теперь он был твердо уверен, что женщина – своеобразное существо, созданное исключительно для удовлетворения прихотей мужчины.