Светлана Куксина - Радуга над головой

По дороге она говорила ему что-то ещё, но мы уже не разобрали, что именно. Да и не до того нам было.

Толпа парней во главе с Маринкой дружно вернулась под облюбованные ранее кустики, а мы рванули в туалет. Надо было умыться, привести себя в порядок. Ну, и ещё, конечно, кое-что надо было. А то ведь так и уписаться от смеха можно!

– Ну что, старушки – божьи одуванчики, к моему любимому курятнику пойдём? Или как? – поинтересовалась я, когда мы успешно справились со всеми делами и даже затолкали подальше смех, побоявшись, что он может перейти в истерический.

Вот чего мои подруги никогда не понимали, так это моей неудержимой тяге к вольерам с птицей.

К курятнику! Как однажды выразилась ехидная Танька. Да так это название с её лёгкой руки и прижилось. Даже я с ним смирилась. Хотя сначала очень активно возражала. Просто яростно. Но с Танькой спорить никаких сил не хватит! Так и осталось: курятник да курятник.

– После тёплой встречи с твоей родственницей твоя тяга к курятнику вполне объяснима, – не смолчала Танька, но идти согласилась.

Попробовала б она возражать, – злорадно подумала я. – Сегодня мой день, что хочу, то и делаю.

Но вслух говорить ничего не стала. Видимо, я ещё тоже была под впечатлением от встречи с Маринкой. Чем ещё объяснить совсем не свойственную мне молчаливость?!

Если по зоопарку я просто гуляла, то вольеры с птицей осматривала обстоятельно. Меня интересовало всё: повадки птиц, их внешний вид и рацион, оборудование места обитания. Не знаю почему, но находиться у вольеров с пернатыми я могла целый день, напрочь забыв о всяких слонах-носорогах.

Быстренько обежав вольеры и убедившись, что мои любимые курочки-бентамки, брамы и кохинхины, фазаны и утки-мандаринки на месте, я начала обстоятельный обход.

Не пропустила никого: ни орлана, ни почти слепого днём и поэтому сидящего спокойно на ветке нахохлившегося филина, ни разных цветов фазанов с павлинами, ни курочек бентамок, ни крупную, спокойную браму, ни других обитателей птичьих вольеров. Волнистые попугайчики, чёрные и белые лебеди, дикие гуси-казарки – никто не был забыт. Всех проведала и со всеми побеседовала «за жизнь». Даже у пруда посидела подольше, любуясь водоплавающими.

Подруги быстро махнули на меня рукой и вели свой разговор, не менее активный и содержательный.

Услышав внезапно Танькину реплику:

– А твой бывший, я слышала, преуспел в Америке, – я мгновенно навострила уши и даже забыла о любимом курятнике. А уж спокойный ответ Люськи:

– Да знаю я о нём, – и вовсе загнал меня в ступор. Правда, ненадолго.

– Знаешь и молчишь?! – воскликнула я, вскакивая с насиженного места, да видно переборщила с эмоциями, потому что подруги подпрыгнули, громко ойкнули и непонимающе уставились на меня.

– Тьфу! Мать твою! – первая пришла в себя Танька. – Мы тут шепчемся, как партизаны, чтоб не мешать тебе созерцать пернатых любимцев, а ты орёшь как резаная. Так и до инфаркта недалеко! Ну, прям вылитая твоя деревенская родня! Сразу видно – одни гены!

– Окстись! Какие гены! – возмутилась я. – Родня –то вовсе не моя, а мужа! И не уводи в сторону!

– Что вы там про твоего бывшего говорили? – с подхалимской интонацией произнесла я и всем корпусом повернулась к Люське.

Она невозмутимо посмотрела на меня:

– Да ничего особенного. Просто он теперь в Америке известный художник. И, кажется, довольно обеспечен.

– Не просто известный! – воскликнула Танька, бесцеремонно вклиниваясь в разговор. – Серёжка сказал, что он модный и очень богатый, и они собираются устроить ему выставку в родном городе и купить какую-то его картину, чтобы повесить в своём банке!

От всех этих новостей я слегка растерялась.

– А если вы всё это знаете, то почему я не знаю?! – подозрительно посмотрела я на подруг. – Это тайна такая или розыгрыш?

– Ни то и ни другое, – успокоила меня Люська. – Я сама только пару дней назад об этом узнала. Говорить не хотела. Ты ж так в зоопарк рвалась, не хотелось тебя отвлекать ничем посторонним.

– Это Игорь твой – посторонний?! – неприлично громко возмутилась я и даже не расстроилась по этому поводу, забыв, что я не уличная торговка, а вполне воспитанная молодая женщина. Вот что с нами делают непредвиденные обстоятельства и необдуманные слова закадычных подружек. – Может, и ваша общая дочь Иринка мне тоже посторонняя?!

Люська вздохнула. И даже замечания мне не сделала. Наверное, вспомнила, как мыкалась после развода с маленькой дочкой, когда ни времени, ни сил, ни денег… Как убегала я с лекций, чтобы посидеть с девчонкой, пока она за копейки стрижёт народ в убогой забегаловке, громко именуемой парикмахерской. Да и много чего ещё можно было вспомнить…