Натали Бизанс - Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

– Прости, мне очень стыдно, сама не знаю, как это вышло…

– Пойдём в дом, воды попьёшь, успокоишься, – Адриан заботливо приобнял её за плечи. Это видели все, в том числе и суженая, обещанная ему в жёны, и младший брат…

– Вот, ведьма! – скрипя зубами, произнесла Барба, дочь Гийома.

Реми посмотрел на неё тяжёлым взглядом и отвернулся.

– Эта чертовка всех с ума сводит! – прошипела её подружка.

– Гнать её отсюда поганой метлой, пока бед не понаделала!

– Так кому гнать? Оба брата по ней сохнут…

Дом был пуст, все от мала до велика ещё находились на кладбище. Тяжёлый воздух ударил в нос. Жюзьен открыла окна, убрала со стола чёрное покрывало и аккуратно его сложила, подмела с земляного пола цветочные лепестки. Адриан сел на стул и наблюдал за ней, не проронив ни слова. «О чём он думает? – спросила саму себя девушка и с тревогой взглянула на названного брата.

– Ты хочешь, чтобы я молчал о том, что было между нами? – его взгляд не сулил ничего доброго.

– Да, Адриан.

– Тогда ты придёшь на то же место ещё раз, и мы простимся.

– Нет. Так нельзя! Это будет ещё большим грехом!

– С каких пор ты, Жюзьен, начала заботиться о своей душе?

– С тех самых, когда умерла матушка, – она подняла на него взгляд, полный решимости. – Мы все тоже умрём.

– Одна мысль о том, что я больше никогда не прикоснусь к тебе, – убивает меня! – он резко вскочил, в мгновение преодолев расстояние между ними, схватил её и со всей страстью прижал к себе. Жюзьен пыталась избежать его поцелуев, но Адриан был настойчив, его руки сильны и безжалостны.

– Нет! – вскрикнула она и отшвырнула его от себя, да так, что парень не удержался на ногах и оказался на полу. – Не бывать больше этому. Иди, рассказывай всем! Чего ты добьёшься? Выгонят меня? Так я и сама уйду, если приставать будешь!

– Неужели я тебе настолько противен?! Мне так не показалось тогда…

– Тогда… было ошибкой! Забудь об этом! – Жюзьен подошла к нему и, наклонившись лицом к лицу, испепелила одними глазами. Парень схватился за голову и заорал:

– Ты делаешь мне больно!

– А ты мне – нет?

– Прекрати! Я не выдержу!

– Запомни, Адриан, если ты ещё раз прикоснёшься ко мне или станешь докучать, если кто-нибудь узнает о том, что было, я вскипячу твой мозг, как воду на огне, понял? – у неё даже голос поменялся и стал каким-то низким, незнакомым и очень страшным, настолько, что мурашки покрыли тело корчащегося на полу Адриана.

– Понял! Я всё понял, прекрати, умоляю!

Жюзьен отпустила его и вышла из дома.

– Ведьма! – долетело ей вслед.

– Я не была такой, это вы меня заставляете быть жестокой.

«Только ты, отец, меня понимал! Твоя чистая любовь пробуждала во мне ангела, но мир жесток, и я буду играть по его правилам. Больше никто не посмеет принуждать меня делать то, чего я не хочу! Хватит! Я всем покажу на что способна! Если люди не приняли моей доброты, они узнают другую Жюзьен! – она сорвала с головы куафф, и огненные волосы рассыпались по плечам. Её глаза горели, и поднявшаяся в душе злоба заклокотала в груди. – Ну, что ты молчишь, Вечный дух?!

«А что ты желаешь услышать? Думаешь, я доволен и горжусь тобой?»

– Ну, хотя бы то, что ты меня понимаешь!

«Жюзьен, ещё никому никогда зло не приносило счастья! Ты сейчас черна, как сама тьма, и едва не погубила человека.»

– Ты защищаешь его?

«Он не желал тебе зла, просто слаб в своей страсти…»

– Так что же мне нужно было пожалеть его?!

«Нет. Но не так… ты причинила ему боль, поселила в нём страх и ужас».

– Пусть боятся! Пусть лучше ненавидят меня!

«И Реми?»

– Он – единственное, что меня здесь держит… – Жюзьен села, прижавшись спиной к яблоньке, и закрыла глаза. – Ты ещё здесь?! Тебе не противно находиться рядом со мной?

«Нет. Всё, что я испытываю к тебе, – это любовь».

– Ты – всего лишь плод моего воображения, моя единственная и последняя надежда. Я придумала тебя, чтобы никогда не оставаться одной. Ты – моя совесть, моя вера. Ты не существуешь, поэтому никто не сможет тебя отнять… – слёзы появились на глазах и потушили лаву. Истерзанная душа её наполнилась животворящим светом, но как же больно было впускать его в обугленное сердце! Как мучительно и тяжело осознавать свою вину!

«Думай, как пожелаешь, я на всё согласен. И пусть я только воображение твоё, но я не дам тебе забыть о том, кто ты, моя маленькая, пламенная Жюзьен, умеющая любить!»

Прошло время, но ни Адриан, ни Жюзьен не вернулись. Оставив отца на попечение старших братьев, Реми почти бегом направился к дому и за считанные минуты преодолел всю деревню, предчувствуя неладное. Уже у порога, его сердце словно оборвалось, но потом забилось ещё сильнее прежнего. Отворив дверь, он влетел в комнату. Каково же было его удивление, когда он нашёл брата лежащим на полу.