Аноним - Слендермен

Молния ударила с таким грохотом, будто наступил конец света. Кажется, это было близко, слишком близко; вспышка оказалась такой долгой, что обожгла глаза. Но до того, как она погасла, оставив перед глазами только бело-синюю дымку, которую через несколько секунд сменили пляшущие огоньки, красные и желтые, Стефан все же успел оглядеться. Его со всех сторон обступал лес, высокий, старый, бесконечный. А слева, там, где дорожка плавно забирала влево, Стефан заметил еще кое-что. На миллисекунду ему показалось, что это дерево – высокое, тонкое, все будто из прямых линий и углов… Но вдруг оно пошевелилось.

Стефан позволил реальности возвращаться к нему медленно, накатывать, как теплая вода. Мгновения между сном и явью тянулись долго, все затапливало серой дымкой, наконец привычные очертания комнаты начали проступать на фоне не менее привычных очертаний ночных кошмаров.

Они всегда были одинаковыми, и Стефан уже смирился с тем, что они его никогда не оставят. По крайней мере, у него были передышки. Бывали ночи, иногда даже три или четыре подряд, когда он спал так же, как до войны, и уже за это он был благодарен. Он всегда знал, что все совершенное им рано или поздно наводнит против воли его мозг и пропитает кровью его сны.

Он спустил ноги на пол, надел ботинки и встал. Спина болела, плечи свело. Он поморщился. Его отец по утрам точно так же морщился и потягивался, но отец был стариком. Стефану же недавно исполнилось тридцать, а он уже не мог, не кривя душой, сказать, что чувствует себя на свой возраст. Он был усталым и измученным.

Он был изнурен.

Физические лишения во время войны сильно сказались на нем, однако он чувствовал, что проблема не в этом, что она лежит гораздо глубже. Он никогда не изучал лекарства и недуги, но все же чувствовал, что какая-то хворь пробралась в глубь него до костей, пока он был на западе. В его деревне старики и старухи говорили, что нужно платить, если отнимаешь чью-то жизнь. Наверное, они были правы. Если так, то у Стефана скопился такой долг, какой и короля заставил бы задуматься.

Стефан открыл засов – в деревне все смеялись, когда Стефан обил дверь металлическими пластинами, но землепашцам, кузнецам и портным, называвшим деревню своим домом, никогда не доводилось сшибать племяннику чужеземного короля голову с плеч, пока его все еще теплое тело дергало конечностями, – и вышел наружу.

Перед ним расстилались поля, они тянулись далеко на восток. Мальчишкой Стефан работал на них. Сперва под руководством отца, а потом под строгим взглядом вечно недовольной матери. В северо-восточном углу самого большого поля стояла заброшенная с закатом эпохи разума каменная церковь. Еще три зимы назад жители деревни решили, что ее крыша обвалится, но она до сих пор держалась.

На севере долина спускалась к реке, за которой раскинулись богатые земли. Все, что Стефан видел перед собой, принадлежало ему. Это казалось странным, и, наверное, избавиться от этого ощущения он бы не смог. Когда король решил назначить его лордом этих земель, он отказался, но лишь в первый раз: король ценил скромность, но терпеть не мог возражений, особенно когда дело касалось подарка, который любой назвал бы щедрым.

Впрочем, слово «подарок» не самое подходящее. Земли, издревле называвшиеся Иной Стороной, были наградой, тысячу раз заслуженной в битвах за защиту королевства. И если бы ему пожаловали любой другой земельный надел такого же размера и значения, то Стефан даже не стал бы отказываться. Он знал, насколько важно было то, что он сделал. Лишь из-за мужчин и женщин, живших в Иной Стороне и работавших там, Стефан пытался отказаться от королевской награды. Он вырос среди этих людей, он был самым обычным мальчишкой, а теперь по приказу короля стал их лордом. И нельзя не сказать, что люди отнеслись к этой новости по-разному.

На небольшой деревенской площади было, как всегда, шумно и многолюдно. У колодца выстроилась небольшая толпа. Крепкие женщины, работавшие в поле с упрямой решительностью, которой позавидовали бы их мужья, с деревянными ведрами в руках терпеливо ждали своей очереди. Стефан был далеко от колодца и не слышал их голосов, но все же был уверен, что слухи уже растекаются по деревне, как холодная вода, которую поднимают из каменного колодца.

Внизу, у реки, стирали одежду. У кромки воды играли дети. Заводилой был Артур Аллен. В следующем месяце ему должно было исполниться пятнадцать, и он наслаждался последним летом детства, потому что его уже ждали ответственность и взрослые обязанности. Артур командовал группой мальчишек и девчонок поменьше, они стояли кругом, в одной руке держали палки, а другой прикрывали глаза. В пыли были начерчены круги и петли. Стефан никак не мог понять правил игры, но у детей с этим, видимо, не было проблем.