Брайан Эвенсон - Последние дни. Павшие кони

– Кляйн, – сказал охранник, опуская руки и при этом демонстрируя ладони, на которых остались только большой, указательный и средний пальцы. Он достал ключ и вставил в замок. – Что же вы сразу не сказали? Пусть входит.

– У всех охранников нет глаза? – спросил Кляйн.

– Да, – довольно ответил Гус. – У всех.

– Они приносят обет, – объяснил Рамси, стуча в дверь. – Это подсекта. Что бы они себе ни отрезали, при посвящении они выкалывают глаз. С этого начинал и Борхерт. Его посвятили в охранники, но потом он ушел. Неизвестно, что сейчас связывает его с охраной, это тайна. Вот почему он второй по старшинству, а не первый.

– И глаз – это еще не все, – добавил Гус.

– Нет? – спросил Кляйн.

– Скажем так, охранник может спеть все высокие ноты, но ни одной низкой.

– Ну, – сказал Рамси, – об этом наверняка не знает никто, кроме самих охранников. А они такие вещи не обсуждают.

Дверь открыл другой охранник, который снова спросил: «Что требуется?» В этот раз Рамси щелкнул каблуками и оттарабанил ответ, показавшийся Кляйну заученным и ритуальным.

– Будучи верными во всем, мы пришли лицезреть того, кто еще более верен.

– Правильно, – сказал охранник. – И кто вы?

– Две однушки, – ответил Гус, – и восьмерка.

– Кто восьмерка?

– Я, – сказал Рамси.

– Ты можешь войти, – ответил охранник. – Остальные – нет.

– Но мы пришли с Кляйном, – сказал Рамси. – Мы ведем Кляйна к Борхерту.

– Кляйн? Мы ждали его. Он тоже может войти, а последнему придется ждать снаружи.

Кляйн почувствовал что-то на плече и увидел, что это культя Гуса.

– Было приятно познакомиться, мистер Кляйн, – сказал тот. – Не забывайте меня.

– Не забуду, – ответил Кляйн, сбитый с толку.

Охранник провел их через проем в голый белый холл. Прежде чем дверь закрылась, Кляйн обернулся и увидел, как Гус на улице выгибает шею, чтобы заглянуть внутрь.

У этого охранника, заметил Кляйн, была только одна рука, а все пальцы на ней – срезаны, не считая большого и нижней фаланги указательного.

Охранник повел их по белому холлу к двери в конце, постучал три раза.

– Вам повезло, – сказал Рамси.

– Повезло?

– Что вы здесь. Обычно однушек не пускают. Должно быть высокое соизволение.

– Что-то не чувствую себя везучим, – сказал Кляйн.

Охранник обернулся к нему и одарил тяжелым взглядом, потом отвернулся и стукнул еще три раза.

– Не говорите так, – прошептал Рамси. – Вы не представляете, как трудно было убедить их привезти вас.

Дверь открылась – высунулся очередной охранник. Рамси и Кляйн смотрели, как первый придвинулся и зашептал. Они тихо обменялись несколькими репликами, потом второй охранник кивнул и открыл дверь.

– Проходите, – сказал первый. – Следуйте вперед.

Рамси и Кляйн вошли в дверь, которую второй охранник тут же закрыл за ними. Он провел их по лестнице на третий этаж, по коридору мимо трех дверей, остановился постучать перед четвертой. Когда изнутри ответил приглушенный голос, он открыл и впустил Кляйна внутрь.

Помещение было просторным, но спартанским по обстановке: низкая кровать, низкий стол, маленький шкаф, офисное кресло. В последнем сидел человек в халате. У него не было руки и ноги, прорези халата обнажали гладкие поверхности, где даже не осталось культей. Вторая рука и нога были на месте, но на ладони отсутствовали все пальцы, кроме двух, а на ноге остался только большой. Срезаны были и оба уха, на их месте по бокам головы зияли лишь дырки и блестела кожа. Одно веко было открыто, из-под него пронзительно смотрел глаз, а второе было закрытым и плоским – глаз явно отсутствовал.

– А, – произнес хозяин комнаты. – Мистер Кляйн, полагаю. Мне казалось, вы отклонили наше приглашение несколько недель назад.

– Похоже, что нет.

– Он очень рад побывать здесь, – быстро сказал Рамси. – Для него большая честь, сэр, как и для меня, удостоиться аудиенции с…

– Вы не могли бы… – повысил голос Борхерт, – мистер Рамси, верно?

– Да, – ответил Рамси. – Я…

– Вы не могли бы, мистер Рамси, подождать снаружи? Нам с мистером Кляйном нужно поговорить наедине.

– О, – сказал Рамси с несчастным видом. – Да, конечно.

– Восьмерка, – произнес Борхерт, как только Рамси вышел. – Хотя по нему и не скажешь. Что это он хочет сказать тем, что не снял туфли? Где его манеры?

– А мне снять туфли?

– У вас ампутированы пальцы на ногах?

– Нет.

– Тогда какой смысл? – сказал Борхерт. – Но подойдите поближе и покажите-ка свою культю.