Николай Галеев - Тот, кто живёт

Вторая девушка, остановившись в стороне и опершись на удачно подвернувшийся большой камень, наблюдала за пиром, морщась от чавканья и хруста чего-то внутри туши. Говорить она пока не решалась: происходившее на её глазах вовсе не было нормой. Никто в «Буревестнике» не практиковал подобного. Изменения, явленные подругой, были не просто странными ― они были страшными и…

… «СЛИШКОМ РАДИКАЛЬНЫМИ»?

Она ни разу не видела, чтобы человек так менялся. Обычными ногтями невозможно разорвать шкуру лося! Обычная девушка-подросток не может отрубить лосю голову штыковой лопатой с одного удара. Ладно, Машка не была обычной и в силу своего типа могла ещё не такое, да только зачем вот эта жестокость? Зачем этого несчастного лося поедать потом?

И, конечно…

«Не кинется ли она на меня?» ― этот вопрос застрял колючим комочком в горле и даже немного остудил после погони. Дышалось часто и слишком глубоко, и вовсе не от чрезмерной нагрузки.

Во рту пересохло. Захотелось сбежать, но Алёна осталась. Она была командиром отряда и не имела права отступать. Её личные страхи не отменяли ответственности за товарищей, а на случай нападения на ней были особые перчатки и сапоги с шипами, в каких Пионеры типа А тренируют скоростное перемещение по лесу. Этими штуками можно было отразить любое нападение. Наверное. Они выдерживали удары о деревья и предохраняли руки-ноги от переломов даже при падениях с очень большой высоты. Уж всяко они должны были защитить и в драке, если что!

И вообще. Даже если Машка себя странно вела, она же оставалась Машкой! Вот только бросать положение на самотёк было нельзя. Пионерка не должна вся в крови чавкать сырым мясом посреди леса ― и это просто факт. Не должна ― и всё. И именно ей, Алёне, на правах командира надлежало проследить, чтобы «всё» стало «как надо».

«И что это вообще такое?» ― шевельнулось внутри раздражение.

Глубоко вдохнув, девушка привлекла к себе внимание:

– Ну что, Маша, наелась?

В ответ послышалось лишь тихое рычание.

Алёна вдохнула ещё раз ― громко и шумно.

– Надень его. Галстук!

На этот раз в ответ послышалась вполне членораздельная ругань.

– Маша, надень галстук!!! ― прошипела Алёна сквозь зубы. Злость и раздражение в ней подавляли страх, и этому способствовало всё более отчётливое понимание, что нападения не будет.

– НЕТ! ― и охотница вернулась к поеданию жертвы.

Это уже было осмысленное слово. Можно сказать, твёрдая позиция.

Тот самый отрицательный результат, который «тоже результат»: Пионерка хотя бы осознанно ответила, сказав вполне человеческое слово.

Алёна приблизилась на пару шагов.

– Вспомни, кто ты!..

Ещё пара шагов.

– Ты Маша, моя подруга. Ты Пионерка в конце-то концов.

Охотница встала во весь свой небольшой рост и повернулась к Алёне, выпустив из рук кусок мяса, но зачем-то оставив его висеть в зубах.

Пустота в глазах! Алёна подумала, что такого взгляда у человека она ещё ни разу не видела. Взгляд без взгляда. Как будто этими глазами не смотрят. Как будто они даже не приспособлены, чтобы ими смотреть.

– Алёна…

Мясо с отвратительным мокрым звуком шмякнулось на землю. Алёна не обратила на него внимания. С замиранием сердца она подошла совсем близко и положила руку на Машино плечо.

– Да, это я! Узнаёшь?

Маша подняла лицо. Радужки всё ещё легонько светились.

– НЕТ! ― внезапно рявкнула девушка каким-то чужим голосом и укусила протянутую к ней руку.

Зубы скрипнули по перчатке, и от ощущения сдавливания, пусть лёгкого из-за брони, в Алёне родилась какая-то бешеная волна ярости. Порыв, от которого побежали мурашки, дыхание замерло, а рука точно сама дёрнулась и отвесила Маше смачную затрещину.

– ДА ОЧНИСЬ ЖЕ ТЫ! ― заорал какой-то чужой, вовсе не Алёнин голос, пока в голове зациклилось «что же я делаю?».

Почему-то страшно захотелось врезать Маше ещё разок, да хорошенько. Так, чтоб брызнуло. Укусить, впиться в лицо когтями перчаток!

В глазах встала алая пелена. Быстрее, чем могла бы осознать свои действия, Алёна ухватила Машу за грудки и оторвала от земли, подняла на вытянутые руки и встряхнула, точно куклу.

– Ты наденешь чёртов галстук, слышишь?! Ты наденешь его! Ты же не хочешь, чтобы стало как с Тоней! ― орала Алёна, срывая голос и продолжая трясти. Потом этого показалось мало, и она швырнула подругу прочь, как игрушечную. Та упала, перевернулась несколько раз и скрючилась на земле.

– Галстук, твар-рь! ― рявкнула Алёна и изготовилась к прыжку. К всепоглощающей злости прибавилось новое ощущение ― жжение в воротниковой зоне.