Николай Галеев - Тот, кто живёт

– Я сейчас, ― Слава поднялась, вылезла из-за стола и отправилась прямиком к Двойкиной. Изумлённые вэшки проводили её и приготовились к зрелищу.

– Чо надо, зубрила? ― грубо спросила Двойкина, стоило Славе приблизиться.

– Ничо. Ведро вот ищу.

– А! ― оживилась Алиса. ― Ведро? А что, пилотки не в моде уже?

За спиной у Алисы кто-то из ашек прыснул.

– Впрочем, от головы зависит, ― закончила Алиса мысль, и хихиканье вокруг стало ещё заметнее.

Славе захотелось провалиться сквозь землю или на худой конец огреть кой-кого по рыжей башке книжкой «О пользе вежливости». Вместо этого она бесцеремонно взяла да и затянула Алисин галстук на шее.

– А ну руки убрала!

Слава сделала шаг назад и демонстративно подняла ладони.

– Ай-ай-ай. Только не бей!

Краем глаза она отметила, как окружающие начали стягиваться со всей столовки в предвкушении если не драки, то по крайней мере конфликта.

– Майорова, чего тебе надо, а? ― запальчиво спросила Алиса, и в интонации сразу же содержался ответ: «По мозгам тебе надо!»

Слава на правах зачинщицы театрально развела руками, обращаясь не столько к Двойкиной, сколько к окружающим:

– Да мне-то ничего! Вот только кое-кто сегодня полез драться первый и даже не извинился.

– Очень тебе нужно моё извинение! Что ты лезешь, а? Что тебе не сиделось?

– Моё дело! ― Слава чуть повысила голос. ― Но мы же не будем выяснять отношения здесь и сейчас! Ты ж такая что-то тихая. Перед коллективом боишься показать, кто ты есть, а?

В тишине стало слышно, как Олимпиада шёпотом спросила у Кати, не объелась ли Майорова белены.

Потом опомнилась Алиса:

– Да кем ты себя возомнила?

И ― хлоп ― на плечо Двойкиной легла ручка Алёны Быстровой, командира третьего отряда. Огонь в глазах Алисы тут же убавился.

– Да ну тебя! ― и Двойкина забрала тарелку и стакан, ушла в дальний угол и уселась за свободный стол.

В кругу всеобщего внимания остались только Слава и Алёна. Последняя мягко улыбнулась и проговорила очень даже не мило:

– Я не знаю, зачем тебе это, но не нужненько устраивать у нас здесь конфликты и ссоры, пожалуйста. Все пионеры «Буревестника» ― товарищи, у нас здесь нет никаких дрязг. Пионер ― всем ребятам пример, помнишь?

И прежде, чем Слава успела привести какие-либо доводы. Прибавила:

– Из-за инцидента на остановке Алисе стыдно, а я как командир отряда, приношу тебе за неё извинения. Мы все и Алиса в частности уже сделали правильные выводы.

Стало тихо. Надо было отвечать ― все вокруг ждали.

– Извинения приняты. И ― спасибо. И, наверное, я тоже прошу прощения за этот цирк.

– Принято. Больше так не делай, ― и Алёна, развернувшись, направилась на своё место.

Представление отменилось, клоуны поснимали красные носы, и пионеры стали расползаться по местам.

Слава постояла ещё чутка, не зная, куда себя девать, после чего вернулась за свой стол.

Тут же рядом возникла Олимпиада:

– Ты чего это?

– Да так, ― Слава потупилась и сделала вид, что проверяет, не осталось ли в кружке киселя. Как будто он мог там появиться сам.

– Смотри мне, Майорова! Не барагозь.

И вожатая снова удалилась к другим взрослым.

– Ничего себе ты отчаянная, ― с каким-то даже одобрением молвила Катя.

– Ничего особенного, ― Слава пожала плечами, ― сама не знаю, зачем это начала.

– Мне показалось, или ты была удивлена, что у Алиски тип А?

«И вот что тут сказать?»

– Показалось, наверное. Мне бы и самой так показалось. Так прикидываю ― я действительно странно себя повела, извини.

– Да ладно. Идём в корпус, ― Катя дружелюбно похлопала Славу по плечу, и тут же повысила голос, обращаясь уже к отряду:

– Четвёртый отряд! Строимся на улице!

Вышли на свежий воздух, вдохнули аромат остывающей после дневной жары листвы и хвои. Без лишних слов построились.

– Четвёртый отряд ― вольно! ― скомандовала Катя. ― Напра-во! В расположение отряда шагом-арш!

И вдруг:

– Песню запе-вай! Раз! Раз! Раз-два-три! В буднях великих строек!

– В весёлом грохоте, огнях и звонах! ― подхватили пионеры.

Снова Катя соло:

– Здравствуй, страна героев!

И снова всем отрядом:

– Страна мечтателей, страна учёных!

И дальше уже стройно вместе ― аж сами не заметили как, забыв о команде «вольно», перешли на чеканный марш:

Ты по степи, ты по лесу,

Ты к тропикам, ты к полюсу

Легла родимая, необозримая,

Несокрушимая моя!

Почему-то Слава безошибочно чувствовала то, как этот новый для неё отряд уже привык исполнять этот марш. Точно всё было отрепетировано, и каждый знал, где вступать, и это ощущалось на каком-то внутреннем уровне, хотелось включиться в это общее единение и искренний восторг, гордость за свою страну и своих товарищей.